Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества

«Осенью 1903 года Сталина высылают на три года в Восточную Сибирь, в Балаганский уезд, Иркутской губернии, в село Новая Уда. 27 ноября 1903 года Сталин прибывает на место ссылки. В ссылке он получает письмо от Ленина».

Далее автор биографии цитирует отрывок из сочинения Сталина «О Ленине», свидетельствующий о том, что кремлевский горец был горазд приврать: в качестве начала своей личной переписки с Лениным он поминает подписанный Лениным небольшой циркуляр, адресованный всем-всем социал-демократическим группам и организациям. Одна из копий этого циркуляра достигла Балаганского уезда, и Сталин, как и все прочие адресаты, ее прочитал. Теперь продолжим цитату:

«В ссылке Сталин оставался недолго. Он рвался скорее на свободу, чтобы взяться за реализацию ленинского плана строительства большевистской партии. 5 января 1904 года Сталин бежит из ссылки. В феврале 1904 года Сталин снова на Кавказе, сначала в Батуме, а потом в Тифлисе».

Как видно из всех этих сталинских биографий, ни о каких-либо поддельных документах (да и о сибирских «абрамах») в них нет ни слова. Почему же они все-таки появились в воспоминаниях, в том числе опубликованных? Я полагаю, что «документ» появился по прочтении вождем биографии Троцкого: он подумал, что если какой-то Бронштейн бескартузый, бесштанный Левка смог себе выправить убедительную ксиву, то почему он, горный орел, этого сделать не может. Конечно, для быдла это сгодится, но человек разумный всегда будет помнить о разнице между сыном помещика и нищим кавказцем. Денег, которыми мог снабдить бесштанного Левку отец, вполне хватило бы на то, чтобы натуральный пустой паспортный бланк со всеми печатями ему исправник принес домой, а что мог предложить своим надзирателям, кроме светлого будущего, товарищ Сосо? Ведь Балаганский уезд к моменту пребывания там Сталина уже был местом ссылки нескольких поколений революционеров, сначала народников, а потом и социал-демократов, и мелкая полицейско-жандармская шушера привыкла рассматривать этот принудительный туризм как источник дополнительного дохода. Полезную бумагу они всегда могли продать своим подопечным, но выдать ее даром, если на то не поступило указание свыше, им всегда представлялось противоестественным. Столь же трудно было бы поверить в то, что Сталин без помощи неизвестного финансового спонсора смог преодолеть огромные пространства, поскольку выполненный А. Островским подсчет средств, необходимых для реализации этого мероприятия, оценивает их в 100 рублей – сумму, совершенно неподъемную для бедного грузина.

И наконец, самое подозрительное в истории первой ссылки Сталина состоит в том, что он не бежал, как его революционный собрат Троцкий, подальше от места ареста – в какую-нибудь Самару, а затем и в Веночку, а спокойно прибыл на Кавказ и более того – в Батум, в полиции которого он значился отбывающим сибирскую ссылку, что совершенно недопустимо для опытного и честного революционера. В городе, который он покинул три месяца назад (!), ничего не изменилось, все полицейские и жандармские начальники были на своих местах и среди них всё тот же жандармский ротмистр Джакели, разрушивший надежду Джугашвили на создание для себя алиби. Джакели также не забыл Джугашвили, о чем свидетельствует его донесение от 16 октября 1905 г., содержащее исторический обзор батумских ситуаций, отрывок из которого приводится ниже.

«ИЗ ДОНЕСЕНИЯ ВР.И.Д. ПОМОЩНИКА НАЧАЛЬНИКА КУТАИССКОГО ГУБЕРНСКОГО ЖАНДАРМСКОГО УПРАВЛЕНИЯ БАТУМСКОЙ ОБЛАСТИ РОТМИСТРА ДЖАКЕЛИ

10 ОКТЯБРЯ 1905 г.