Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества

Если этот документ — зарубежная фальшивка, то готовил ее человек, хорошо осведомленный о дореволюционной деятельности товарища Кобы. В качестве начальной даты полицейского служения Джугашвили Еремин указывает 1906 год, когда во время мартовского ареста наш торопившийся в Стокгольм на съезд революционер, чтобы отвязаться от охранки и выйти на свободу, выдал подпольную Авлабарскую типографию. Видимо, он действовал по известному принципу доброго короля Франции и Наварры Генриха IV: «Париж стоит мессы». В данном случае: Стокгольм стоит Авлабарской типографии, потому что организовать при необходимости какой-нибудь десяток подпольных типографий для товарища Кобы было всё равно что семечки щелкать. Затем Еремин поминает сомнительные подвиги товарища Кобы в бакинский период его деятельности, которому посвящена эта глава.

Важное значение имеет фраза в письме, что «работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочная». Эта информация говорит о том, что полицейская работа товарища Кобы была осведомительской, но не агентурной, т. е. что он не получал, как его друг Малиновский, постоянный «оклад жалования», превышавший заработок высоких чинов Департамента полиции, а использовал охранку, в основном, для внутрипартийного регулирования путем устранения с ее помощью, хотя бы на время, «ненужных» или «вредных» для него большевистских соратников со своего пути.

В заключительной части письма содержится предупреждение коллеге, что больше рассчитывать на товарища Кобу нельзя, поскольку начальник енисейской охранки, не зная подоплеки событий, мог на основании слухов, неизбежно циркулировавших в охранительной среде, иметь на поступившего к нему «революционера» свои профессиональные виды. В общем письмо Еремина идеально и по своей внутренней логике, и в части содержащейся в нем информации.

Когда наш дорогой Никита Сергеевич узнал о публикации письма Еремина в журнале «Лайф», он стал опасаться, что, — как говорил Ягода на процессе «антисоветского правотроцкистского блока», где он уже был в качестве обвиняемого, — «так мы очень далеко зайдем» в разоблачении гнусных привычек и качеств товарища Сталина. Что же это, сказал он, так может оказаться, что первой коммунистической державой тридцать лет правил полицейский шпик! И наш веселый оттепелившийся Председатель поручил своему любимцу Серову(чекисту сталинской формации — из числа тех, у кого Карл Маркс в одну допросную ночь признался бы в чем угодно), возглавлявшему тогда КГБ, дать заключение по письму Еремина. Рапорт товарища Серова приводится ниже по его факсимильной публикации:

Герб СССР. Штамп: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР.

4 июня 1956 г. № 1406-С. гор. Москва.

Особая папка.

Сов. секретно.

Подписи ознакомившихся с документом Булганина, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, Молотова и еще каких-то «деятелей».