Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы

Настоящих снабженцев мало, они на вес золота. Если появляется на заводе солидный человек, с партийным билетом в кармане, с хорошо поставленной речью, при высшем образовании, пусть и совсем не техническом, — для отдела снабжения такой человек находка. А филолог он или ветеринар — дело десятое. Лишь бы снабжал.

Для производственного объединения «Ростовнеруд» старший инженер Андрей Романович Чикатило не стал находкой. Три года висел он у предприятия не то грузом на шее, не то гирей на ногах. Перекрестились, когда избавились. Хоти лично к нему претензий не было: человек в общении приятный, вежливый, обходительный, спокойный. Когда они прочитали в газетах о том, в чем его обвиняют, то были потрясены: не может быть, чтобы это был тот самый Андрей Романович, который… Не поверили.

А для Андрея Романовича, полагаем, новая работа оказалась сущим кладом.

Человек хозяйственный, он получил доступ к некоторым заводским благам. Мало ли что требуется для дома, а тут тебе и материалы, и инструменты. Все кругом берут, конечно, не по-крупному, а так, по мелочам; велика ли для огромного завода потеря, если прихватишь домой несколько досок, лист железа, набор гаечных ключей. И собственный автомобиль, когда работаешь на большом предприятии, обходится почти даром. При необходимости зайдешь в любой цех, начальнику снабжения никто не откажет.

В собственных же своих тратах Андрей Романович был скрупулезно точен. Вернувшись из командировки, пусть и самой ближней, аккуратно подкалывал к авансовому отчету все до единого билетики, даже пятикопеечные на местный автобус. Если же случалось доехать куда-нибудь бесплатно — к примеру, кто-то подбросил на попутке, — то выпрашивал у кого-нибудь ненужный билетик и тоже подкалывал к отчету.

А на собственном «Москвиче» не ездил. Не дурак.

На большом предприятии зарплата больше, чем в ПТУ, и премии дают время от времени, но не это главное. У разъездной работы есть свои, особые выгоды. Сегодня ты в Ростове, завтра в Батайске, послезавтра в Новочеркасске. Здесь купишь батон колбаски, там несколько метров ситчику, тут достанешь пару туфель для жены или деткам колготки. Кто дома сиднем сидит, у того и хата пуста. Вертеться надо.

Но и это, при всей важности, не самое главное. Работа по снабжению — она вольная.

Выписал себе командировку, взял денег под отчет, вышел за порог — и ты на свободе.

Ни тебе начальников, ни подчиненных. Дома предупредил: уезжаю по делам, вернусь послезавтра. Или на третий день — как дела пойдут. А если приходится ехать с шофером и грузчиком, то они люди подневольные, безответные. Получишь свой груз и отправишь с ними назад. А сам останешься. Кто проверит — по делам ли остался или поболтаться просто так?

Потом Чикатило будет оправдываться, что в командировках одичал. Без семьи, без близких, одна пьянь вокруг. Ни отдохнуть, ни поесть по-домашнему, ни поспать в мягкой постели.

А сам не ехал домой до последнего. Шлялся по вокзалам, ночевал на скамейках, когда до дому — час на электричке.

Он упивался волей.

И завидовал тем, кого презирал.

«Мне приходилось часто бывать на вокзалах, в поездах, электричках и автобусах… Там бывает очень много всяких бродяг, молодых и старых. Они и просят, и требуют, и отбирают. С утра где-то напиваются… Эти бродяги втягивают и несовершеннолетних. С вокзалов расползаются по электричкам в разные стороны. Приходилось видеть и сцены половой жизни этих бродяг на вокзалах и в электричках. И вспоминалось мне мое унижение, что я не мог никогда проявить себя как полноценный мужчина. И возникал вопрос, имеют ли право на существование эти деклассированные элементы… Знакомиться с этими людьми не составляет труда. Они сами не стесняются, лезут в душу, просят деньги, продукты, водку и предлагают себя для сексуальной жизни. Я видел, как они уходили с партнерами в укромные места…»

Это он расскажет на допросе 23 ноября 1990 года, за несколько дней до того, как начнет признаваться во всем.

Зависть его трансформируется в ненависть. Стремясь к свободе, он ненавидит свободных. Он убеждает себя и других, что он — не худший. Есть люди гораздо хуже. Пусть он виноват, но причина не в нем. В системе. И в них, его соблазнителях и совратителях, в этих деклассированных, распущенных элементах. Вот если бы их не было… Но они есть.

А в таком случае, имеют ли они право быть?

Мысль не новая. Применительно к иным слоям населения она была в ходу при Гитлере, в несколько другом виде — при Сталине. Сегодня ее тоже случается слышать.

В дни ростовского процесса в одной кемеровской газете мы наткнулись на открытое письмо господину Владимиру Жириновскому, лидеру наших либеральных демократов, более смахивающих на нацистов, от некоего В. Харипова из города Таштагол: