И всходил древний хунн, сын косматого синего неба,Иволгинскою степью на былинную гору свою,Сквозь забрало прищуренных век богатырскимокидывал взором,Сколько лун до Срединной – совершить свой набег.С одобреньем смотрел, как до самого края долиныОдарила обильно скотом забайкальских народов земля,Вся в горах и озерах, вся в лесах и сибирских морозах,Вся красавица-пленница, добытая в честном бою.Не молился, а просто беседовал с космосом-братом,Не божился со страху, а демонам повелевал,Потому что от плоти небесного синего волка,Потому что от млека древнее богов.И звериным чутьем он угадывал вещие дали,И, колдуя свободу от вечного рабства земли,Пол задумчивой Азии в рог он скрутил воедино бараний,Пол-Европы в свободу огнем и мечом обратил.И всходил он на гору свою, городища заставу,И запряг в караваны походных кибиток зарю,Там, где прячут в шелках Поднебесной принцессу,Там, где топчут небесные всадники рис.На восток, на восток, ядовитое брюхо драконаНасадить на восход, на копье, наконечник поющей стрелы,И неистовой конницей в новой заре навсегда раствориться,И в миры обратиться, звериного стиля миры…
Шаман
Шаман бледнокожий, похожий на редьку,Шаром земным он пользуется, как бубном,Простой кулинар-итальянец в прошлом,Трусцой вкруг жертвенного огня он скачет.Он просит у своих итальянских предковПодбросить бурятским сироткам немного счастья,Он требует у забайкальских духов по разным болячкам,В костре их сжигая, прекратить свои козни.В Бурятии он будто родился и вырос,Бурляндии разных талантов, поэтов и прочих,Сам-то он в прошлом простой кулинар-итальянец,Самый простой макаронник, рубаха-парень.И после Зевса, и после Иисуса,И Рима возле – душа по-прежнему просит веры,Пускай вместо галилеянина – бездн горенье,Листай вместе с нами новое небо.Шаманы мстительны и опасны,Дурманы прячут в своих карманах,Шаманы трогательны и прекрасны,Мечтой осияны они, как дети.С Землей-планетой он вертится, словно с бубном,С игрой на гитаре, мольбой о сиротках,Еще он, камлая, из Библии что-то бормочет,Душою в небо жаворонками разлетаясь…