Трагедии моря

Раз капитану удалось зацепить хвост одного из них отпорным крюком. Кит высоко взметнул хвост и, с плеском ударив им о воду, ушел в глубину. Пока мы потихоньку двигались на веслах вперед, с полдюжины китов следовали за шлюпкой то сбоку, то слегка впереди или позади нас, но всегда с непосредственной близости: очевидно, ими владело крайнее любопытство.

Не могу отрицать — нам очень хотелось иметь что-нибудь, чем можно было бы зацепиться за одного из наших больших попутчиков и прокатиться на этакой беговой лошадке, как это однажды удалось капитану Маркуссену, «запрягшему» как-то одного такого кита. Вот как он сам рассказал нам об этом на борту «Викинга»:

«Я не мог больше равнодушно видеть всю эту ворвань, год за годом бесполезно торчащую в море вокруг моего корабля. И вот однажды в погожий день, увидев вокруг множество бутылконосов, я взял в шлюпку гарпун и для большей верности три буксирных троса… Немного погодя мы встретили великолепный экземпляр, который подошел к самому носу нашей шлюпки. Когда я вонзил в него мой гарпун, он, подняв целый сноп брызг, ушел под воду. Трос вытравливался с такой быстротой, что можно было чувствовать горелый запах от трения его о борт. Первый трос скоро кончился, за ним последовал второй, а за тем и третий — уходивший в воду так же быстро, как и первые два.

Не успел трос вытянуться на всю длину, как кит тут же, без передышки потащил под воду и саму шлюпку, и вот она уже скрылась в глубине, оставив нас барахтающимися на поверхности.

Люди кричали как безумные — они не умели плавать, но я приказал им замолчать и дал им по веслу, чтобы они могли держаться за него на воде.

К нашему счастью, «Вега» находилась поблизости с разведенными парами и смогла тут же подойти и вытащить нас из воды.

Но эти животные могут дьявольски долго оставаться под водой. Хотя море было гладким как зеркало и мы весь день вели зоркое наблюдение за поверхностью из «вороньего гнезда»[109] в надежде заметить нашу шлюпку, нам больше не привелось увидеть ни шлюпки, ни утащившего ее кита. Он, конечно, так и не всплыл до самого горизонта.

Мне было очень досадно потерять такую хорошую шлюпку.

Так вот, я не собирался рисковать еще одной шлюпкой, но не терял надежды, что в другой раз я все равно рассчитаюсь с ним за это. В следующем году я взял с собой несколько бочек из-под керосина. Три из них я прикрепил к трем новым буксирным тросам и уложил их на дно шлюпки.

Затем мы опять начали с начала. Я снова прицепился к «рыбе», и кит, как и раньше, сорвался в глубину. Кончился первый трос, и мы выкинули через борт первую бочку. Не останавливаясь, кит потянул ее вниз с той же скоростью. За вторым тросом в море последовала вторая бочка, которая так же быстро, как и первая, ушла на глубину; тем временем третий трос уже уходил в воду, словно в ней вообще не было никаких бочек.

Наконец, мы выбросили в воду третью бочку, и черт меня дери, если она не скрылась под водой так же быстро, как и прежние. Вот так мы потеряли кита, а вместе с ним три троса и три бочки, которых мы уже никогда больше не видели. Насколько мы могли судить, кит так и не всплыл в поле нашего зрения.

Кто бы мог подумать, что у старой «рыбы» столько сил? Как бы там ни было, но после этого я отказался от дальнейших попыток рассчитаться с нею».

Примерно в 1877 году гренландские киты почти исчезли. Тогда кое-кто из шотландских китобоев начал охотиться на Чани Джона в северо-западных водах, используя гарпуны и гранаты. Еще Нансен обнаружил, что дружелюбие и любопытство Чани Джона делают его легкой добычей. Больше того, у этих китов были чрезвычайно прочные семейные узы, и они никогда не покидали раненого члена своей семьи, о чем свидетельствовал капитан Дэвид Грей — шотландец, первым начавший охотиться на них:

«Они обладают сильно развитым стадным чувством и держатся стадами по четыре — десять китов, но часто вы можете сразу видеть много отдельных стад. Взрослые самцы нередко плавают сами по себе, а молодых самцов, самок и детенышей иногда видят вместе с вожаком — старым самцом.

Они весьма доверчивы, подходят близко к борту и начинают кружить вокруг судна и подныривать под него, пока не утолят своего любопытства. Стадо ни за что не покинет своего раненого собрата, пока он жив, но немедленно оставляет его после смерти; в случае если удается загарпунить следующего кита, пока еще не умер предыдущий, мы можем таким образом перебить всю стаю — до десяти, а бывает и десятка полтора, — пока мы не выпустим их из рук».