Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Василевский и Штеменко явно не желали, особенно первый — из-за его достаточно высокого положения в Генштабе уже перед войной, — нести ответственность за якобы канонизацию опыта Первой мировой войны в плане отражения агрессии Германии, т. е. в «Соображениях…» от 18 сентября 1940 г., а соответственно и за трагически кровавые последствия такой канонизации. Культ прошлого, как известно, впервые был отсечен еще в 1937 г. — «хирургически» был отсечен, к чему нам предстоит ниже вернуться.

Повторно, причем еще до начала Второй мировой войны подобное «отсечение» состоялось на заседании Главного военного совета 17 апреля 1939 г., когда Сталин вновь потребовал покончить наконец с культом прошлого и «перестроиться на новый лад, перейти на рельсы современной войны».

А в третий раз Сталин потребовал того же по итогам советско-финляндской войны — тогда своего поста наркома обороны лишился сам Клим Ворошилов.

Хорошо известно, например, что Сталин критиковал тогда военные академии за то, что они не чувствовали сути современной войны. Кроме того, подводя 17 апреля 1940 г. итоги войны с Финляндией, Сталин заявил на совещании командного состава РККА, что «традиции и опыт Гражданской войны совершено недостаточен, и кто их считает достаточными, наверняка погибнет. Командир, считающий, что он может воевать и побеждать, опираясь только на опыт Гражданской войны, погибнет как командир. Он должен этот опыт и ценность Гражданской войны дополнить обязательно, дополнить опытом войны современной»[271]

.

И вот что особенно важно. Совершенно беспочвенно в нашей историографии возник миф о том, что-де Сталину было наплевать, какой ценой достаются военные победы, что особенно не жаль ему было человеческих жизней. Это чудовищная ложь! На том же совещании 17 апреля 1940 г. Сталин прямо указал воякам на необходимость бережного отношения к людям, что лучше использовать больше снарядов, мин, патронов, чтобы как можно меньше были потери в живой силе. Он тогда так и сказал, что надо жалеть свою армию! И эту свою позицию он сохранял на протяжении всей своей жизни, и особенно войны. Не раз и не два он открыто укорял и ругал наших маршалов и генералов за попытки планирования тяжелых операций, приводящих к большим потерям в живой силе, а под конец войны особенно требовал беречь людей. Кстати, сам Сталин показал великолепный пример — в лично им спланированном и организованном Сталинградском сражении потери в живой силе были в 2 — 2,5 раза ниже, чем в любой иной из наиболее известных битв той войны: среднесуточные безвозвратные потери войск в битве под Москвой — 10 910 чел., на Курской дуге — 11 313 чел, в операции «Багратион» по освобождению Белоруссии — 11 262, а вот под Сталинградом — 6392 чел.[272]

Так что не с руки было Генштабу канонизировать опыт прошлого, когда на его же глазах происходил один нацистский блицкриг за другим. Выдающийся глава отечественного Генштаба маршал Шапошников был высокопрофессиональным, блестяще образованным, широчайше эрудированным, вдумчивым военным, тщательно учитывающим опыт противника, в т. ч. и в историческом аспекте.

И Жукову не стоило даже заикаться на эту тему, тем более столь «изящно» разделив свою персональную ответственность с другими. Василевский и Штеменко точно знали, что перед войной серьезно, вплоть до неузнаваемости были искажены и попросту подменены и принцип обороны западных границ, и основывавшийся на нем замысел отражения агрессии.

Вот за это они категорически и не желали нести, тем более солидарно с Жуковым, ответственность перед историей и народом. Потому и написали в своих мемуарах о сути плана отражения агрессии, фактически еще 30 лет назад рассекретив изложенный в «Соображениях…» от 18 сентября 1940 г., замысел плана отражения агрессии.

Потому что подмена была фактом реальным — это видно даже из вышеприведенных описаний сути плана Василевским и Штеменко в сравнении с тем, чего же ожидал лично Жуков. О факте подмены они знали точно!

Иначе, например, тот же Василевский не предпринял бы такого «стратегического маневра» еще при жизни Жукова. Мемуары Александра Михайловича были подписаны в Печать уже 28 января 1974 г., следовательно, вся работа над ними была закончена в 1973 г.