Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Не прибегая к специальным терминам, тактику таранно-штурмового пролома дырок от бубликов (т. е. «жесткой» по Тимошенко — Жукову «обороны») можно описать в следующем виде.

Сначала жесточайшая бомбардировка позиций наших войск с воздуха, затем, а то и одновременно, такой же артобстрел, после которого на позиции стремглав вылетали танки (как правило, тяжелые), которые огнем и гусеницами уничтожали чудом уцелевших бойцов, особенно же пулеметчиков, только после чего, уже в относительной безопасности, на многократно «перепаханные» позиции наших войск заходила пехота вермахта (а также легкие танки) и добивала вторично чудом оставшихся в живых, а также раненых, либо брала их в плен.

Вопреки устоявшейся логике и правилам наступательного боя, при такой тактике втрое большие потери несла не наступающая, а обороняющаяся сторона!

Нередко, особенно в начальный период агрессии, командиры танковых частей вермахта требовали, чтобы сначала — для создания плацдарма в целях развертывания наступления мобильных частей вперед — шла пехота. В этом случае пехотные дивизии, как правило, практически вдвое сужали ширину фронта прорыва — вместо предписывавшихся уставами вермахта 4 — 6 км до 3 — 2,5 км! Практически всегда это давало нужный результат, даже если он и достигался не с первого раза.

Однако при всем том, что вермахт был отмобилизован, отлично подготовлен и вооружен, отличался высокой мобильностью и наличием победоносного опыта, Верховное германское командование, особенно в момент нападения, предпочитало не лезть на рожон, т. е. в лобовые атаки, разве что за редким исключением. Как правило, гитлерюги прибегали к следующему, весьма оригинально обрамлявшему в тот момент тактику таранно-штурмового пролома обороны приему.

Если из-за рельефа местности нельзя было обойтись без лобового удара, то в таком случае оборона нашей дивизии с ходу взламывалась тремя-четырьмя, а то и большим количеством дивизий вермахта, т. к. ширина фронта прорыва у них была в 10 — 20 раз меньше, чем фактическая ширина фронт обороны нашей, да и то ополовиненной стрелковой дивизии.

Но даже в таком случае вся «изюминка» состояла в том, что, как правило, точнее, как минимум две дивизии вермахта били даже не во фланги нашей, а сначала как бы на скос флангов, в т. ч. на скос — в стык с другой нашей дивизией. Причем били одновременно и танковые, и моторизованные, и пехотные дивизии.

В результате не только мгновенно прошибали оборону, но и всего-то двумя-тремя дивизиями на очень узком пространстве создавали многосоткратное превосходство, устоять перед которым было просто нереально, но всяком случае, долго. Потому что на этом очень узком пространстве находились даже не стрелки как таковые, а вот те самые «дроби» на 1 м линии обороны, о которых говорилось выше.

Проломав же оборону в одном-двух местах и пользуясь своей мобильностью, гитлерюги немедленно заходили в тыл и устраивали для остальных «котел», в котором либо зверски уничтожали войска, либо, как правило, захватывали оставшихся в живых в плен.

Кстати, весьма любопытно, что и удары в стык, в т. ч. сначала на скос флангов, а затем, по ходу и в сам стык, а также непосредственно на скос основной линии обороны нашей дивизии были рассчитаны гитлерюгами до вторжения. К глубокому сожалению, это означает, что абвер на редкость удачно поработал, во всяком случае в приграничной полосе — точно. Но это же означает, что практически никаких мер маскировки с нашей стороны не было А за нее, между прочим, отвечали Генштаб и НКО, т. е. лично Жуков и Тимошенко.

Во всех этих трагически наиважнейших нюансах этого приема можно легко убедиться, взглянув на профессионально составленную маршалом Москаленко карту боев 5-й армии КОВО в период с 22 по 30 июня 1941 г. Абсолютно то же самое творилось и в остальных округах.

Что же до самого эффекта возникновения чудовищных ударных мощи и силы вермахта, то «технологически» это происходило следующим образом.

В ПрибОВО. Фактически ополовиненная по численности, лишенная своей основной ударной силы, не имеющая нормальной, собственно противотанковой артиллерии (легендарная «сорокапятка», т. е. пушка калибра 45 мм, коих в стрелковой дивизии по штату числилось всего 54 ствола была пушкой батальонной, т. е. предназначенной прежде всего для ведения огня по пехоте, и по состоянию на 22 июня не могла тягаться с броней гитлеровских танков), с резко пониженной устойчивостью в обороне (до 17 — 21 раза!), одна наша сермяжная стрелковая дивизия вынуждена была занимать фронт обороны шириной до 40 км!