Владимир Брюханов

Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 года

Памяти неизвестного мальчика, расстрелянного по ошибке вместо моего отца в марте 1919 года

«Тяжелое чувство испытываешь в этой атмосфере, как бы пропитанной миазмами тайных замыслов и преступных попыток подпольной шайки невидимых врагов общества, посягающих не только на нынешние государственные порядки, но и на весь общественный и даже семейный строй»

Из дневника Д.А. Милютина Петербург, 8/20 августа 1878 года

«Мышлаевский (плачет):

/…/ разве это народ! Ведь это бандиты. Профессиональный союз цареубийц. /…/ А этот… забыл, как его… с бакенбардами, симпатичный, дай, думает, мужикам приятное сделаю, освобожу их, чертей полосатых. Так его бомбой за это?»

М.А. Булгаков. «Дни Турбиных». Москва, 1925 год

«Так или иначе, при нас или после нас, а правда возьмет свое. Я не верю в попечительное, отечески о нас пекущееся провидение; но твердо верю в логику фактов, которая с железною, беспощадною последовательностью проводит в жизнь законы явлений и выводы из данных, не останавливаясь ни пред чем в мире»

Из письма К.Д. Кавелина к Д.А. Милютину Февраль 1882 года

Предисловие

Главы из книги[1]

Бывают мгновения, когда решения и поступки одного или нескольких людей определяют судьбу если не всего человечества, то многих народов — и на долгие времена.

Иногда такие минуты проходят незаметно, а последствия их проявляются далеко не сразу.

Чем, например, руководствовался Н.С. Хрущев, передавая Крым из Российской Федерации в Украину? С кем он тогда советовался и как вообще это происходило?

Сейчас эти подробности уже никакой роли не играют, а тогда, в 1954 году, после трех веков пусть и небезконфликтной, но объединенной жизни русских и украинцев, такое курьезное решение никого (кроме крымских татар) не оскорбляло и никаких серьезных последствий, казалось бы, иметь не могло. Однако прошли десятилетия, распался Советский Союз, и пораженные русские внезапно обнаружили, что к давнишнему курьезу украинцы относятся абсолютно всерьез и готовы твердо стоять на том, чтобы не допускать его пересмотра. Сколько чернил было пролито после 1991 года из-за Крыма, и не раз доходило до возможности немалых кровопролитий! Остается гадать, сколько лет (может быть — веков?) продлится небезопасная ситуация, отравляющая отношения некогда братских народов. А ведь весь конфликт порожден единым бездумным росчерком пера, когда-то почти незамеченным!

Может быть и сейчас, в эту минуту, просходит нечто, что с размаху ударит по множеству наших потомков через сотню лет!..

Относительно некоторых критических моментов трудно понять, имели ли они столь уж важное переломное значение.

Если бы, например, 14 декабря 1825 года дрогнула рука у П.Г. Каховского и остался жив М.А. Милорадович, то удалось бы последнему перевернуть затем судьбу России, как он это намеревался сделать, — или все его возможности были уже упущены, а гибель великого героя только подчеркнула его банкротство?[2]..

А вот упоминавшаяся несостоявшаяся возможность противоположного качества: если бы не дрогнула рука у неизвестного террориста (ясно, что это не могла быть полуслепая Каплан!) и В.И. Ленин был бы убит 30 августа 1918 года, то к чему это могло привести?..

Невозможно найти однозначные ответы на подобные вопросы: альтернативы реально происшедшей истории не сводятся в столь сложных ситуациях к единственным вариантам, и очень трудно представить себе гипотетические последствия таких воображаемых исходов.

Зато в некоторых иных случаях очень нетрудно угадать, что получилось бы, если бы роковые решения и поступки реализовались противоположным образом.

Вот ярчайший пример: Дмитрий Богров,[3] стрелявший 1 сентября 1911 года в П.А. Столыпина