«Трагическая эротика»

Не следует сбрасывать со счетов еще одно обстоятельство: главы всех воюющих государств, представители правящих династий часто посещали фронтовые войска, среди монархов не могло не возникнуть известное репрезентационное состязание. Между главами царствующих домов Европы существовало негласное соревнование в героизме, умеряемое личной осторожностью, а также позицией служб охраны и протокола. Трудно было состязаться с необычайно популярным бельгийским королем Альбертом, «королем-рыцарем», который часто посещал фронтовые части, попросту общался с солдатами, которых именовал «товарищами», лично брал у них письма для пересылки семьям. Наконец, бельгийский монарх в качестве наблюдателя даже поднялся в небо на боевом аэроплане и пролетел над вражескими позициями, сопровождаемый другими самолетами (этот полет стал сюжетом для немецких карикатуристов, но принес Альберту огромную популярность в странах Антанты). Так рисковать главы великих держав не могли. Но известную степень храбрости непременно следовало демонстрировать всем монархам воюющих стран – ведь даже наследник турецкого престола в 1915 году посещал позиции в Галлиполи во время Дарданелльской операции210. К этому негласному соревнованию в мужестве европейских монархов впоследствии подключилась и королева нейтральной Голландии: однажды она поднялась на борт подводной лодки и два часа пробыла под водою211

. В таком контексте монархических репрезентаций военного времени у российского императора было достаточно оснований для того, чтобы не считаться с позицией осторожного Верховного главнокомандующего и его Ставки.

Илл. 7.

Почтовая открытка (1914). Надпись: «Его Императорское Величество Государь Император принимает доклад о ходе военных действий от Его Императорского Высочества Верховного Главнокомандующего, Великого Князя Николая Николаевича в присутствии начальника штаба Верховного Главнокомандующего Генерала-от-инфантерии Янушкевича».

К тому же царь, очевидно, ощущал и скрытое давление общественного мнения, которое постоянно ожидало от него новых эффектных и решительных политических жестов. Эти монархические по сути ожидания проявлялись даже в оскорблениях императора его подданными, в которых он противопоставлялся предположительно бравому и энергичному германскому императору. 19 сентября, когда Николай II как раз готовился отправиться в свою первую поездку на фронт, что еще не было известно стране, 34-летний мещанин города Стародуба заявил: «Вот Вильгельм победит, потому что у него сыновья в армии, и сам он в армии со своими солдатами, а где нашему дураку ЦАРЮ победить… Он сидит в Царском Селе и переделывает немецкие города на русские»212

.

Иногда же император противопоставлялся своим царственным предкам, предположительно храбрым и деятельным. Ветеран Русско-турецкой войны, неграмотный 62-летний крестьянин Курской губернии подвергся довольно суровому наказанию: был приговорен к четырем месяцам заключения в крепости за то, что он с возмущением заявил во время коллективного чтения газеты: «Как мы воевали, то с нами на позициях был Сам ГОСУДАРЬ с Князьями, мы тогда брали и побеждали, а этот ГОСУДАРЬ не бывает никогда, только гуляет по саду с немцами, спит и ничего не делает»213.

И грамотные люди обвиняли императора в том, что он уклоняется от поездок на важные и опасные участки фронта. Киевский купец Б. – У.Я. Бродский был приговорен к годичному сроку заключения в крепости за то, что в ноябре 1914 года он заявил: «Государь император должен был из Петрограда прямо в Варшаву, а поехал кругом, вот сукин сын»214

. Нам неясно, считал ли этот патриот царя трусом, однако очевидно, что он желал видеть своего государя вблизи места решающих боев.

Можно с уверенностью предположить, что если бы царь согласился с мнением великого князя, если бы он вовсе отказался от посещения войск действующей армии, то подобные настроения получили бы еще большее распространение.

В крепости Осовец император был в зоне действия вражеского артиллерийского огня, впрочем крепость в это время не подвергалась обстрелу. Верховный главнокомандующий, хотя он и был противником посещения крепости царем, прекрасно понимал пропагандистское значение этой несогласованной с ним поездки и использовал ее для воодушевления войск. Великий князь Николай Николаевич отдал специальный приказ, посвященный этому визиту: «Таким образом Его Величество изволил быть вблизи боевой линии. Посещение нашего державного Верховного Вождя объявлено мною по всем армиям и я уверен воодушевит всех на новые подвиги, подобных которым святая Русь еще не видала»215.