Траян. Золотой рассвет

— Хочешь быть подальше от Рима?

— Да, божественный.

— Тогда поезжай в Дакию.

* * *

В конце 102 года в Рим явилась делегация даков, возглавляемая братом Децебала. Знатные варвары были приведены в сенат, где совершили обряд сдачи на милость победителя – они сложили оружие у подножия возвышения, на котором сидели сенаторы. Затем связали себе руки и как пленники обратились к отцам–сенаторам с мольбой о мире. В пунктах договора было отмечено, что даки обязуются передать Риму оружие, пленных и воинское снаряжение, а также мастеров и перебежчиков. Часть крепостей даков должна быть разрушена, в оставшихся размещены римские гарнизоны. Территория, подпавшая под оккупацию, должны быть очищена от населения. Даки обязывались следовать в русле римской внешней политики, не принимать перебежчиков, поставить вспомогательные войска.

Первые шесть месяцев 103 года Децебал скрупулезно выполнял взятые на себя обязательства. Его намерения прояснились через год, с того времени, когда по проекту Аполлодора и под руководством римляне начали возводить мост через Данувий.²⁶

Первые признаки «измены», как называли эти факты при дворе Траяна, были отмечены Лонгином в его отчете императору, который Лонг в начале 105 года привез в столицу. В пространном письме перечислялись все случаи неповиновения, которые оказывали даки при выселении из родных домов. Упоминалось о появлении бандитских шаек, выслеживавших и убивавших отбившихся от своих частей римских солдат. Что касается Децебала, Лонгин сообщал, что царь постоянно открещивается от действий своих соплеменников и каждый раз подчеркивает, что точно соблюдает условия мирного договора. Донесения соглядатаев свидетельствовали об обратном, однако до сих пор, докладывал императорский легат, царя не удалось схватить за руку.

В отчете указывалось, что Децебал в свою очередь постоянно требует объяснений от легата, когда же римляне призовут к порядку сарматов, которые до сих пор не освободили захваченные во время войны земли, а ведь согласно договора они должны были отойти к Децебалу. Лонгин сообщал, что этот вопрос решается, но подобные отговорки уже не действуют.

Познакомившись с отчетом, Траян потребовал от Лонга приложить все усилия для выполнения главного пункта плана окончательного покорения Дакии – устранения Децебала. Он настоятельно посоветовал Ларцию поторопиться, чтобы его легионам не оказаться в положении, в котором римляне оказывались два года подряд. Траян позволил себе повысить голос, напомнить Ларцию слова Лупы (он должен был передать их «толстяку»), что Децебал никогда не сдастся, если даже и выразит покорность.

— Передай кабану, он слишком долго возиться. Надо ли объяснять, что покончив с Децебалом, мы одним ударом похороним все их планы организованного сопротивления. Все в этой дикой стране держится на одном человеке. Нечего церемониться! До тех пор, пока жив Децебал, мы до скончания мира будем возиться с даками.

— Государь, мы вышли на некоего Бицилиса, конюшего царя. Он колеблется.

— Прибавьте золота. Убедите, что он и его семья всегда смогут рассчитывать на нашу помощь, найти у нас убежище. Только будьте предельно осторожны. Счет, Ларций, пошел не на месяцы, а не недели. Я не желаю, чтобы после перехода через Данувий мои воины встретили ту же организованную силу, которую мы два года не можем одолеть. Я больше не могу ждать, Ларций. Это понятно? Риму не хватает денег, война пока пожирает больше, чем дает. Задержка кампании еще на год чревата серьезными внутренними потрясениями. Наши силы тоже не беспредельны. Города уже не в состоянии платить налагаемые на них подати. Мне скоро будет нечего выплачивать и раздавать римскому плебсу. Надеюсь, тебе не стоит объяснять, что такое голодный римский плебс? Ты все понял, префект?

— Так точно, цезарь.

Траян помолчал, потом добавил.

— Что касается сарматов, пусть кабан, не вдаваясь в объяснения, твердит одно и то же – вопрос решается. Пусть утверждает, что всему свой черед.

Дома Ларция ждал заметно подросший Бебий. Мальчик уже начал ходить. Схватившись за палец Эвтерма, он потешно перебирал кривыми ножками. Эвтерм заметно постарел за этот год. Ларций поинтересовался – у тебя все в порядке со здоровьем? Эвтерм ответил, что чувствует себя хорошо. Глаза Ларцию открыл Тит, сообщивший сыну, что Эвтерм теперь часто по ночам отлучается из дома. Куда, отец не знал.

На вопрос, почему Эвтерм позволяет себе покидать дом, оставляя без защиты семейство, раб признался, что вместе с Евпатием посещает трапезы, на которые последователи Христа собираются в катакомбах. Заявил так, словно это было обычное дело принимать участие в таинствах всеми проклинаемых христиан. Подобная дерзкая откровенность возмутила господин. Может, и на этот раз подвергнуть Эвтерма бичеванию? Он поделился этой идеей с рабом.

Тот смиренно опустил голову, затем напомнил.