Трактаты

ФЕОФАН: Они ищут, любезный, такого антитезиса, который только по имени, а не который по тому, что этим именем выражается. Если же они в той или иной степени и обращают ум к обозначаемому, то не различают видов обозначаемого, чтобы, ухватив точно [его значение], они постигли бы то, из-за чего [возник] спор. Стало быть, они и самим себе невольно противоречат, в лукавстве ума своего, словно в игре в кости, катая и переворачивая слова так, что они все время показываются чем-то иным. Мне же кажется, что, сознавая это, сами защищающие [учения] Варлаама более уже не дерзают выставлять достоверным того, что утверждалось ими самими, причем письменно. Ведь разве могли бы они не принимать во внимание Соборное постановление[687], которое относится не только к пишущим, но и к учащим [так], и также к этим двоим, которые сами являются зачинщиками и обвиняющими, а не к нам, по необходимости выступающим в свою защиту.

32.

ФЕОТИМ: Но поскольку ты, Феофан, справедливо и хорошо защищаясь, разделил имя сущности, точнее же показал его двояким образом понимаемым Писанием: то применительно к ее непричаствуемой сверхсущественности, то к природным и сущностным [свойствам, то есть энергиям], в собственном смысле слова причаствуемым только для святых, по каковым [энергиям] совершается соединение (ενωσις) Бога и людей, то не можешь ли теперь показать самих святых, которые бы своим свидетельством подтвердили твои слова, так как они причастны этим природным [свойствам] Божиим и посредством них видят Его, а не только из творений, как мы?

ФЕОФАН: Да и кто бы дерзнул говорить об этом, если бы [это прежде] не высказали наученные опытом? Ибо только тот, кто научен опытом, познал энергии Бога.

ФЕОТИМ: Итак, кто же это, кто высказал [эту мысль]?

ФЕОФАН: Все: не словами только, но и своими делами и чудесами; все те из преставившихся отсюда, кто в созданных ими боговдохновенных сочинениях все еще пребывает с нами, даже доныне не перестали и не перестанут впредь ясно возвещать это.

ФЕОТИМ: Мне достаточно трех для подтверждения, Феофан. Покажи мне их прямо сейчас, не откладывая.

ФЕОФАН: Показываю! Ибо и божественный Иоанн из Дамаска [называет] воссиявший на горе от Спасителя свет, «видев который как прелюдию будущего Его пришествия, Петр и сыны громовы, – по великому Василию, – удостоились глазами воспринять его

»[688]; которым, по словам великого Дионисия, будут исполнены все, уподобившиеся Христу [689]; которым просвѣтятся яко солнце [690], паки согласно Василию, который к тому же назвал его просвещением святых душ и в настоящем [веке][691]

. Итак, этот свет божественный Иоанн из Дамаска назвал «природным лучом Божества»[692], а сладкопевец Косьма – сущностным благолепием Слова Божия [693]; великий Афанасий учит, что Бог по природе обладает им: «ибо, взойдя на небо, – говорит он, – Господь придет в природной славе (εν δοξη φυσικη), a не в благодати; в Своей божественности изливая из святого Своего тела, воспринятого от Марии, свет неизреченной славы, как Он отчасти явил это на горе» [694].