Трали-вали

– Это же… – Мальцев объяснять почему-то не стал, нахмурился, смял бумажку, глядя куда-то сквозь Фокина растерянно произнёс. – Ладно. Я понял… – Фокин, не понимая, с удивлением смотрел. – Тут разобраться надо, подумать… – словно сам себе, что-то непонятное бормотал Мальцев. – Сегодня у нас…

– Четверг, четверг, – быстро подсказал Фокин. Он только теперь по-настоящему, кажется, оценил, какой Мальцев хороший ему друг, если так сильно расстроился из-за его Генки, и какой он – старший сержант Фокин – козёл и дурак, – если так опрометчиво поступил, глупым своим звонком разрушил общий мир и спокойствие. На Мальцеве лица не было. Примерно так же, в принципе, выглядел и Чепиков. Один в ярких тонах, другой в бледных.

– Три дня, значит, ещё… три… – растерянно повторил Мальцев. Было видно, известие полностью вышибло его из равновесия, человек почти в панике был.

– Ага, три дня… – Фокин и голосом и мимикой попытался было успокоить друга, не надо, мол, так волноваться, всё можно исправить, всё в наших руках, как можно спокойно произнёс. – Ты не расстраивайся так сильно за Генку, друг, я и сам за него кому хочешь душу выну, и вообще… Времени-то ого-го сколько! Вполне можно подготовиться. Продумать, чтобы модель не сманила, не увела. Мне без Генки уже… сам понимаешь. А может, ну её, эту встречу, а? Сорвём… Скажем мальчишкам, не состоялась… Или можно позвонить ещё раз – телефон есть, и отменить, сказать, ошибка, девушка, вышла, то сё, а?

– Подожди-подожди, не надо звонить… я что-то… не соображаю… – Мальцев одной рукой держался за стену, другой за голову. – Не могу понять, – бормотал он. – Зачем им это? Кто просил?

Фокин оглядывался – воды надо бы Мальцеву! Но рядом никого не было, не на кого было оставить, некого послать, а одного бросить не решался. Но уже точно жалел, зачем новостью поделился? Такой реакции он никак не ожидал, хотя в душе приятно, конечно, было: за его воспитанника человек беспокоится. Более того, очень сильно беспокоится! Побледнел весь, за стенку держится… Дышит, как рыба на берегу… А что бы с ним было, если б не Генкина мать нашлась, а, например, Никитина, тогда что? Неотложку вызывать? Реанимацию? Вот что такое товарищ, а Чепиков и не знал этого…

– Да что ты заладил зачем-зачем, – стараясь встречным шоком привести товарища в чувство, словно рассердился Фокин, даже несколько прикрикнул. – Мальчишка мать хочет увидеть, и всё! Нормальное дело. Только увидеть, понимаешь? Чтобы она обрадовалась, какой он теперь стал… Чтоб знала, какое она… это… «гэ»… Если она – фотомодель, бросила его…

И сильно удивился, услыхав сердитый ответ…

– Да подожди ты! Ты ничего не понимаешь! – оборвал Мальцев. – Тут совсем другое. – Видя, что Фокин обалдело смотрит, точно сейчас обидится, сбавил тон. – Дай подумать. Потом поговорим. – И словно слепой, запинаясь, поплёлся по коридору.

Фокин хлопал глазами… Ну, понимаешь, дела… «трали-вали те сандали». Нет, не те, получалось, сандалии, хуже.

* * *

Гейдар надел кроссовки, в шортах, свободной майке, вышел за дверь, спустился с крыльца, торопливо прошёл через дачный двор, вышел за калитку, побежал трусцой. Галина Михайловна – хозяйка – выпрямившись, тёплым взглядом проводила постояльца, «пожилой, а каждое утро бегает, достойный пример… Совсем, видать, выздоравливает! Хорошо это, пусть!», продолжила растапливать летнюю печь. На завтрак она сегодня решила приготовить оладьи с вареньем и сметаной… Вчера вечером были вареники с капустой, чаем и мёдом, сегодня оладьи… Всё разнообразно, всё с душой. Главное, постояльцу нравится, а ей тем более.

За закрытой печной дверцей, жадно облизывая берёзовые лучины заплясали энергичные языки огня, из трубы повалил уверенный тёмный дым… Галина Михайловна, сморщив нос и прикрыв глаза от дыма, убрала пару кружков на плите, поставила чайник с водой, направилась к летней кухне, тут рядом…

Гейдар, учитывая возраст, старался бежать легко и равномерно. Солнце ещё не прогрело утренний воздух… Пространство перед ним казалось не пустым, а хрустально прозрачным, физически ощущаемым. Он словно невидимую стену собой таранил, лицом это чувствовал. Где-то вдалеке напомнила о себе кукушка – «я здесь», ку-ку… Дышать было легко и приятно. Росная трава скрывала порой тропинку. Тропа то расширялась под ногами, то сужалась, временами ныряла вниз, терялась в густой траве, вновь взлетала на пригорки, вилась нескончаемой нитью, звала за собой. Он обычно пробегал километров пять, когда шесть. Неспешно бежал, наслаждался. Потом делал зарядку, отжимался, немного боксировал… Потом в речке проплывал метров тридцать – больше тут и негде было, да и сил тоже на «рекорды» не оставалось. Минут двадцать после сидел на берегу, успокаивал дыхание, расслаблялся, закрыв глаза, в себя вслушивался, дышал. Потом, если у него не было запланированной встречи в условленном месте, уже не бежал – шёл домой… Ну не домой, конечно, на дачу. Так и сегодня. Правда встреча сегодня намечена всё же была. Женщина должна была подъехать. Да, женщина. Редкий гость. Ценный…