Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Январь-Июнь

Света, понимаете, во-первых, Лазарчук не поехал туда не потому, что он трусит, или не потому, что он наслаждается дистанцией, а потому, что у него тяжело больны глаза. Поэтому он и не поехал ни в каком качестве, ни в качестве врача (а он хороший врач, он меня штопал несколько раз), или не потому, что он боится. Просто он действительно болен тяжело. Я не стал с ним об этом говорить в эфире, но, наверное, надо было.

Тут ещё есть несколько писем в адрес Лазарчука: «Очень жаль, что Лазарчук не поехал. Эстетом стало бы меньше».

Ну, наверное, наверное… Я могу понять людей, которые так на него реагируют. Но разрешите ему иметь такое мнение и расплатиться за него. А он будет расплачиваться, не сомневайтесь. То, что сегодня Лазарчук сегодня занимает такую позицию… Как расплачиваться? Я надеюсь, что это будет расплата ментальная. Он поймёт, до какой степени это опасные и в каком-то смысле античеловеческие взгляды. Но то, что он имеет на них право — ну, ничего не поделаешь.

Тут же вот в чём дело. Лазарчук не из тех, кто делает на этом карьеру. Он не из тех, кто ходит на ток-шоу. Он не из тех, кто торгует этими взглядами и ставит своё клеймо на разного рода производствах. Нет, он действительно искренне так полагает — разумеется, в ущерб себе. Я писал уже много раз о том, что это война фантастов, что это война людей, которые умозрительно сначала планировали такую ситуацию, предвидели её. Понимаете, он никак своей жизни не облегчает тем, что он так думает.

«Как вы относитесь к творчеству Алексея Ремизова? Интересует ваше мнение о «Взвихрённой Руси».

Я много раз говорил, что Алексей Ремизов — один из моих любимых писателей. И даже дело не в «Крестовых сёстрах», а прежде всего это «Кукха: Розановы письма». И это при том, что я не люблю Розанова, но вот живая, страстная, горячая скорбь Ремизова по нему прекрасна. И «Подстриженными глазами» — замечательная книга. Я помню, когда Лукьянова переезжала ко мне в Москву, она привезла среди очень немногих книг, которые она взяла из Новосибирска… Это были Хлебников, Гумилёв и «Подстриженными глазами» и «Взвихрённая Русь» Ремизова. И я их перечитывал. Я очень люблю Ремизова за его сентиментальность, его слёзность, жар, непосредственность, за такую общую изобретательность и одновременно унылость его прозы, потому что она, конечно, очень грустная, элегическая, она очень жалобная в каком-то смысле.

«Что вы можете сказать о писателях советской эпохи из национальных окраин? Вы говорил об Айтматове. Это, конечно, феномен. А из других республик? Как оценивали в Москве их уровень? Просто брали тех, кто вовремя подсуетился, нашёл переводчика, или какая-то объективность при отборе «национальных Шолоховых» присутствовала? Фарид».

Фарид, послушайте, а так ли много зависело в судьбе, например, Думбадзе от переводчика? У меня довольно сложное отношение к национальным литературам, потому что действительно трудно иногда отделить, где здесь заканчивался талант и начинался пиар. Но то, что Думбадзе, например, был одним из крупнейших писателей своего времени — это для меня вне сомнений. Я даже люблю не столько «Закон вечности», который мне кажется переоценённым из-за шума, из-за Ленинской премии, и вообще потому, что это его последнее произведение. Я люблю «Белые флаги» — по-моему, эта вещь предугадала очень многие трагедии, происходившие в Грузии. Естественно, я высоко ценю «Я вижу солнце», «Я, бабушка, Илико и Илларион». Но мне дороги даже не его мировоззрение, даже не его проза, а дорог мне сам этот тип человека, ныне совершенно утраченный. Думбадзе — действительно настоящая душа народа. Это не дядя Сандро, а это человек, который своим народом болеет, который его боли чувствует, прекрасно понимает и недостатки. И потом, понимаете, он же обладал даром создавать очень ярких героев. Кто не помнит Бежана — полусумасшедшего, который помешан на своей Минадоре. Это просто божественный персонаж, совершенный ангел.