Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Январь-Июнь

Совершенно очевидно, что сегодня главный вопрос в России — это «что дальше?» и «будет ли это дальше?», потому что в России нет людей, которые бы как-то расходились по поводу оценки текущего момента. По всем критериям текущий момент — вот ровно то, что вы подумали. Но вопрос же в другом. Одни говорят, что это возвращение России в свою исконную матрицу: «не жили хорошо — незачем и начинать», «Россия может быть только такой, с нами иначе нельзя». Другие полагают, что с каждой новой оттепелью Россия всё-таки устремлялась к прогрессу, изживала Средневековье, становилась всё лучше.

Главный спор происходит о том, может ли Россия быть другой, должна ли она быть другой. Период Путина — это период такого Iulianus Apostata или это естественное состояние страны? У меня есть ощущение, что это период некоторого отступничества перед радикальной переменой. Но дело в том, что Россия в каждом из этапов четырёхтактного цикла имеет свои преимущества и демонстрирует свои плюсы. Я абсолютно убеждён, что самые высокие, самые доблестные свершения России — в диапазоне от строительства города Одессы при Екатерине до расцвета искусств при Александре, до полётов в космос при Хрущёве — осуществлялись в период оттепелей и в период кратковременной симфонии между обществом и государством.

Возможно, мы идём сейчас к этому периоду. Возможен ли выход из нынешнего периода без большого внешнего конфликта? Тут история даёт развилку. Может быть, нынешний внешний конфликт имеет гибридную форму. Но то, что невроз нации, который мы сейчас переживаем и который был в тридцатые, не разрешается без внешней угрозы — по-моему, это совершенно очевидно. Внешняя экспансия для такого режима тоже необходима, потому что он должен за счёт чего-то этот невроз поддерживать. Главной духовной скрепой является внешнее давление. Это нормально. Ничего хорошего в этом нет. Жаль только некоторых соседей.

Что касается того, может ли Россия быть другой. Она была много раз другой. Меня спрашивают, а каким образом она очистится, за счёт каких механизмов произойдёт её очищение. От чего же очищаться? Жители России, как известно, меняют своё мнение с поразительной скоростью. И такая гибкость — это большое преимущество психики. В Германии в фашизм верило процентов 90 населения, а в России в коммунизм никогда никто по-настоящему не верил. Отсюда — колоссальное количество анекдотов и большой скепсис, большая прокладка, воздушная подушка между жизнью народа и власти. То, что у нас всегда существовал огромный разрыв между слоями и классами — это прекрасно в каком-то смысле, потому что это препятствует превращению общества в единый бездушный монолит, в ледяной куб, как в какой-то момент всё-таки было в Германии, как мне кажется. Мне кажется, что россияне и сейчас достаточно инерционные. Так что, конечно, всё это переменится в мгновение ока.

Очень хороший вопрос, спасибо большое, от Саши Гозмана из Славянска: «Уровень хамства, агрессии и невежества [в комментариях] давно уже превысил возможные пределы. Господа под аватарками упражняются в обливании грязью всех и вся». Понимаете, это изнанка свободы, Саша. Ну, что делать? Интернет — свободное пространство. Естественно, что свобода — это свобода быть дрянью в том числе и наслаждение быть дрянью.

«Как вы относитесь к постсоветской прозе Бориса Васильева?»

Прежде всего, конечно, я очень люблю «Экспонат №», «Вы чьё, старичьё?». Ну, есть у него ещё несколько очень славных рассказов. К «Были и не были» отношусь очень хорошо. Вот Алексей Костанян, замечательный редактор и издатель, считает, что это высокое его художественное свершение. Я к «Были и не были» вместе с Никитой Елисеевым отношусь не очень позитивно. Мне кажется, что у него были гораздо большие удачи.

«Знакомы ли вы со слухами, что Иван Ефремов был инопланетянин?» Кто же с ними не знаком?

«Несколько слов…» Нет, рассказ «Иисусов грех» Бабеля — это долго разбирать надо.

«Как вы оцениваете творчество Назыма Хикмета?

Знаете, мне Назым Хикмет бесконечно симпатичен. Во-первых, он был первоклассный поэт. Ему очень повезло на переводчика — его замечательно переводили Слуцкий и Самойлов. И вот Хикмет — это то общее, что есть у вечных оппонентов и соперников, Слуцкого и Самойлова. Знаете, на кого немножко Хикмет похож? На другого сильно влиявшего поэта — на Галчиньского, в духе которого писали и Слуцкий, и Самойлов. У Самойлова есть даже стихотворение в духе Галчиньского. Вот Константы Ильдефонс Галчиньский и, конечно, Хикмет — это два лидера европейской иронической лирики (при том, что жизнь их была очень разная). Такие стихотворения Хикмета, как «Великан с голубыми глазами»… Помните:

Жил великан с голубыми глазами,

он любил женщину, маленькую женщину.

А ей в мечтах всегда являлся

маленький дом,

где растёт под окном

цветущая жимолость.