Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

- Достоевский? – переспросила Саша. – Разве он именно так говорил?

Женя махнула рукой.

- Неважно, - сказала она. Бледное лицо казалось совсем невыразительным за большими очками. – Суть в этом, Саша. Так каждый думает…

Она вдруг замолчала, закусив губу.

Наклонилась и ссадила кошку с рук.

– Иди себе, Бусенька, - нежно сказала Женя. - А мы тут дурачимся! – тут же нервно воскликнула она, забыв о любимице. – И все эти спириты… Полное помрачение рассудка! В двадцатом столетии, в тысяча девятьсот третьем году ведем себя хуже дикарей!

Саша встала из-за стола, подошла к Жене и обняла ее за худенькие плечи. Она была ровесницей Жени, но казалась старше, потому что была полнее и спокойнее подруги.

- Ну успокойся, Женечка, - сказала Саша, хотя знала, что Женя не успокоится, все будет мучиться своими мыслями. – Пойдем пройдемся по улице, еще не совсем поздно… Такая чудная погода…

- Куда я пойду в таком виде, - Женя с отвращением заправила распустившиеся волосы за ухо. – Лучше поставлю самовар. Чаю попьем, а потом можно и лечь спать. Ты ведь отпросилась дома?

- Конечно, не тревожься, - ответила Саша. – Сказала матери, что переночую у тебя – знала, что ты захочешь…

Женя улыбнулась.

- Ну вот и хорошо.

Вскоре они уже сидели за тем же кухонным столом и весело разговаривали о чем-то постороннем, прихлебывая чай и грызя один на двоих маковый бублик, разломанный напополам.

***

- На самом деле суть этой общей заразы выявил еще господин Гартман*, - говорил в это самое время Миша Кацман внимательно слушавшим его товарищам, с которыми они медленно шли по парковой аллее, под фонарями. – Он говорил, что спиритизм как вера в бессмертие души есть проявление “трансцендентального* эгоизма”, безнравственное учение в самой своей основе. Не говоря уже о том, что это грубое средневековое суеверие, - закончил юноша.

- А у тебя есть сочинение этого Гартмана? – спросил его Николай. Сейчас в нем не было никакой насмешливости, отличавшей его во время разговора с Женей Прозоровой.

- Разумеется, есть, - ответил Миша.

Трое друзей вдруг остановились и улыбнулись друг другу; а потом разом расхохотались.

- Ну и сваляли мы дурака! – сказал наконец Кацман, когда юноши успокоились. – “Бледная смерть”! Я слышал, что ты нашептывал Евгении, - он с упреком посмотрел на Николая; впрочем, все трое по-прежнему улыбались.

Николай пренебрежительно пожал плечами.

- Если мадемуазель Прозорова умна, она и сама все понимает. Но она посмотрела на меня так, как будто я ее обидел. Наверное, верит в эту чушь…

- Даже самые умные люди в наше время поддаются этому, - с сожалением признал Миша Кацман. Дальше друзья пошли молча, и каждый думал о своем.

***

Саша и Женя молча готовились ко сну – на чердаке, где Прозоровы специально для этого держали несколько постелей. Здесь подруги могли остаться наедине и поговорить всласть.

Женя сняла очки и сунула их в карман юбки. Спустила ее и стала сосредоточенно расшнуровывать корсет.

Саша сидела на постели напротив, уже в ночной сорочке, и с улыбкой наблюдала за подругой.

- У тебя глаза красивые, - сказала она.

Женя недоуменно вскинула зеленые глаза. Она этого не ожидала.

- Что?

- Правда, - сказала Саша. – Женечка… а твой поклонник тебе не писал?

“Поклонник”, в отношении Василия Морозова, было слишком громко сказано. Но это было лучшее, что случилось в девической жизни Жени, почти не пользовавшейся успехом у кавалеров.

- Василий? – почти равнодушно переспросила Женя.

Она, уже переодевшаяся в сорочку, расчесывала щеткой волосы.

- Нет, не писал. Он, кажется, уехал на Черное море в июне, месяц назад, - сказала девушка. – Он ничего не сообщал мне о себе.

* Бледная смерть (лат.)

* Автор антиспиритического труда, нанесшего один из самых болезненных ударов по спиритизму. Идейный противник А.Аксакова.

* Независимого от познания, находящегося за пределами опыта (в идеалистической философии).

========== Глава 2 ==========

Ночь выдалась тихая и благостная. Круглое чердачное окно оставили открытым настежь, душистое сено, которым были набиты тюфяки, приятно похрустывало под боком. Женя вольно спала, разметав волосы по подушке, наслаждаясь полной свободой от ощущения своей “женской несостоятельности”. Хотя про себя она презирала эту общую оценку.

Мужчины не умели ценить женских достоинств, которых нельзя было увидеть глазами… или тронуть рукой.

Женя презрительно поморщилась во сне и перевернулась на другой бок. Спавшая под другим скатом крыши Саша Виргинская - настоящий образец роскошной женщины – так и не пошевельнулась.

А Жене вдруг что-то почудилось спросонья.

Девушка невнятно позвала в забытьи нарушителя спокойствия, потом села в постели и испуганно уставилась на открытый чердачный люк. Ей что-то явственно послышалось – как будто кто-то постучал в эту дверь… хотя она ведь отперта, к чему стучаться…