Трапеция (ЛП)

- Мне повезло. Я уже один раз ломал это запястье.

- Помню, ты рассказывал.

Той ночью, когда мы ехали в грузовике. Тысячи вещей так и остались

невысказанными. Томми вдруг отчаянно пожалел, что вообще сюда явился.

- Но сейчас все нормально?

Марио пожал плечами.

- Более или менее. Иногда болит. Приходится все время бинтовать. Говоришь, ты

общался с родными? Просто интересно, работает ли еще кто-то из семьи. Я

больше не брал в руки «Билборд». Наверное, боялся что-нибудь узнать.

Он говорит правду? Или хочет, чтобы я думал, будто он не в курсе, что Люсия уже

четыре года подает объявление, пытаясь выяснить, жив он или нет?

Томми понимал, что никогда этого не узнает – как и многое о прошедших годах.

- Слушай, – сказал он, повинуясь порыву, – сплетни наверняка уже улеглись.

Почему бы нам… почему бы снова не начать работать вместе? У нас хорошо

получалось.

- Боже, – прошептал Марио, – если бы могли.

- А почему нет? Ты снова загремел в черный список? Может, у Старра?

- Нет, я даже из шоу не вылетел. Просто отправил заявление – все как положено.

Ну, мой партнер вышел из строя, я сломал руку – все равно сезону был конец.

Перед Старром я чист, они мне даже больничные счета оплатили.

Это было не совсем то, что Томми имел в виду, ну да ладно.

- Ты подписан с этим Реддиком?

- Всего на сезон, шесть недель осталось. Вот только я на мели. Работаю

практически за бесценок. Скопил немного, пока был у Старра, но все отдал

Сюзан. На меня записана доля дома в Лос-Анджелесе, может, кто-нибудь из

семьи меня выкупит.

- Ну, у меня кое-что есть, – сказал Томми. – Немного, но продержаться хватит. К

тому же все деньги, которые я заработал ребенком и в тот год с Вудс-Вэйлендом, до сих пор где-то в банке. В руках опекуна, или на условном депонировании, или

как там это называется… Я мог получить их после совершеннолетия, только

тогда я был в Германии. Так что все эти деньги лежат, проценты набегают. Джо

или Анжело должны быть в курсе. А еще, когда погиб отец, Джефф Кардифф

продал котов – Анжело рассказал тем летом – это тоже деньги. Не бог весть

какое состояние, но на новое оборудование хватит. Только найди нам ловитора.

У тебя есть связи, которых нет у меня.

- Если уж на то пошло, – заметил Марио, – в доме много чего лежит. Вряд ли кто-

то им пользуется. Можно поработать зиму дома…

- Думаешь, твоя семья захочет меня видеть?

Марио нахмурился.

- Никуда не денутся. Как я уже говорил, дом находится в долевом владении –

между Папашей Тони, Джо и Анжело. Папаша оставил свою долю мне, – потом он

рассмеялся: – Расслабься, парень, семейство меня за тебя когда-нибудь

отколотит. Они в тебе души не чаяли. И никто из них не слышал о черном списке.

- Думаешь? В любом случае ты женат, я служил… Много воды утекло. Тогда мы

были детьми. А теперь я демобилизован, а ты… ты семейный человек, отец! Не

думаю, что нам надо волноваться о каком-то старом скандале.

Марио постепенно загорался идеей.

- Я совсем заржавел… запустил себя… но зима хорошей работы вернет нам

форму. Насчет ловитора можно будет подать объявление. Как ты считаешь, здесь можно достать «Билборд»?

- В таком захолустье? Я бы сильно не надеялся.

- Тогда завтра. Или когда будем в Сан-Антонио. Давай прикинем, во сколько нам

обойдется оборудование. Даже если что-то найдется дома, нужна новая сетка и

тросы. Папаша заказывал сетки где-то в Сан-Диего… у ребят, которые работали

на рыбопромысловый флот. Если они, конечно, еще в деле.

Томми хихикнул.

- Мне всегда было интересно, откуда гимнасты берут страховочные сетки.

- Ну, – криво усмехнулся Марио, – в Аберкромби энд Фитч их не купишь.

Томми вытащил ручку из кармана.

- От меня что-то требуется? В чемодане есть копия старого контракта и

банковская книжка того счета.

- Я пока сделаю еще кофе.

Настала ночь, а они все говорили. Потянувшись к давно опустевшему кофейнику, Марио уставился на часы.

- Господи, уже за три.

- Боже, – Томми скомкал лист с вычислениями, – тебе надо было давно меня

выставить! Детали можно обсудить и завтра.

- Мотели будут заняты. Видимо, тебе придется оставаться здесь, если, конечно, не хочешь спать в машине.

Томми смерил Марио пристальным взглядом, но тот, наклонившись, возился с

потертым ремешком сандалии.

«Проклятье, – сказал он сам себе. – Ты провел черту. Ты назвался его братом. Ты

больше не ребенок. Забудь – так же, как забыл он».

- Да, спасибо.

Марио, одетый в мешковатый старый халат, сел на край кровати.

- Сигарету?

- Спасибо. Когда ты начал курить?

- Я сильно не балуюсь. Три-четыре в день… Даже Анжело мне не попенял бы.

- Я видел его имя в… как они называются?... вступительных титрах к какому-то

фильму. Когда был в Германии.

- Ага, в тот год, когда я выступал у Старра, он много работал в Голливуде. Он

хороший каскадер. Хотя мне всегда казалось, что это опаснее, чем летать, –

Марио потушил сигарету. – Раз уж мы размечтались, надо помечтать, как бы

заманить его обратно к нам. Пусть бы нас ловил.

Они лежали бок о бок, не касаясь друг друга. От Марио все так же слабо пахло

гвоздикой. Томми боролся с желанием тронуть испещренное шрамами плечо.