Трапеция (ЛП)

оба полетели на пол. Но теперь, сдавливая Марио в борцовской хватке, Томми

знал, что делает. Это была не та отчаянная неравная борьба, что прежде. Томми

был сильнее Марио, и сила бурлила в нем, как вода, хлынувшая из разрушенной

плотины. Схватив Марио за руку, Томми швырнул его на пол. Марио отчаянно

сопротивлялся, ослепленный яростью атаки.

- Томми, черт побери, что…

- Вставай, – процедил Томми.

Марио поднялся. Томми снова ринулся на него, с ледяной аккуратностью нанеся

три удара – ребра, глаз, сторона головы. Марио покачнулся, но после

сокрушительного удара в челюсть упал, и Томми уселся сверху.

- Что ж, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Я уже не тот слабый мальчишка. И

заметь, я не сделал этого перед другими. Но запомни раз и навсегда, Мэтт

Гарднер, если ты еще раз поднимешь на меня руку, у нас будет сломанная шея, причем не моя. Кажется, я тебя предупреждал. Хочешь выгнать меня – я уйду.

Хочешь еще помахать кулаками – пожалуйста. Я с удовольствием докажу, что

способен выбить из тебя все дерьмо. Но так или иначе, это наша последняя

драка. Ты понял?

Марио лежал на полу, бледный и ошеломленный. Рот его был разбит, из носа

тянулась алая струйка.

- Пусти меня, Везунчик, – попросил он, наконец.

Томми поднялся, и Марио, опершись обеими руками, сел. Спустя минуту он встал

на ноги и снова опустился на кровать. Потом протянул руку.

- Пожми, Везунчик. Я заслужил.

Томми принял протянутую ладонь и ойкнул от силы хватки.

- М-да, долго же я на это напрашивался, малыш.

Они сидели на постели, странно умиротворенные, словно получив

подтверждение старой клятвы.

- Иди умойся, Мэтт, – рассмеялся Томми спустя минуту. – А то если я и получу

что-нибудь от Люсии, так точно не ужин.

Марио отпер дверь, подхватил полотенце и уже шагнул в коридор, когда

внезапно замер.

- Как ты меня назвал?

Томми моргнул.

- Мэтт, – протянул он медленно и удивленно.

- Ты меня раньше никогда так не называл.

- Я знаю.

- Взрослеешь, наверное. Ты больше не мой малыш.

Томми подошел к нему и взял его за руку.

- А по-моему, я всегда буду твоим малышом. В некотором смысле, – и пихнул его в

бок. – Иди уж мойся.

Вниз они спустились бок о бок. Анжело, разливающий вино, уставился на

вспухшие губы Марио и синяк у Томми под глазом.

- Gesù a Maria! Che… Что у тебя с глазом, Том?

- Врезался в дверь, – ответил Томми.

Анжело покачал головой.

- Не похоже… а что с твоей губой, Мэтт? Вы…

- Врезался в дверь, – ровно сказал Марио.

- Другими словами, не лезь не в свое дело. Ну ладно, ragazzi. Как скажете. Мэтт

врезался в дверь. И Томми врезался в дверь. Какая, однако, вредная дверь.

Анжело снова осмотрел обоих и опять качнул головой.

- Лучше я выключу свет и принесу свечи, – решил он, наконец. – А то Люсия будет

задавать слишком много вопросов.

Chapter 19

ГЛАВА 8

Через три дня после визита Ридера Марио, откусив кусок тоста за завтраком, сплюнул и подскочил, шарахнув ножками стула по полу.

- Я тебя что, в свинарнике воспитывала? – язвительно осведомилась Люсия.

- Прости, – пробурчал он в салфетку. – У меня, кажется, пломба выпала. Ой…

- Номер доктора Эшланда в блокноте в холле, – сказала Люсия. – Позвони

сейчас, может, он сможет принять тебя прямо утром.

- Днем придут киношники из студии…

- Если подойдешь к открытию кабинета, то к полудню закончишь, – сказал

Анжело, поглядев на часы. – Даю тебе пятнадцать минут на сборы. Уложишься –

подвезу, мне по пути. Тесса, сегодня холодно, надень свитер.

Тесса безропотно пошла за свитером. Она росла тихой девочкой, такой

молчаливой и строгой в своей школьной форме, что Томми порой задавался

вопросом, не собирается ли она в монастырь. Марио утверждал, что это

возрастное – якобы Лисс в этом возрасте тоже была мрачной. Томми трудно было

это представить, но и Анжело, и Люсия подтвердили слова Марио.

Анжело ушел, Марио тоже. Томми допивал вторую чашку кофе, когда в гостиной

появился Джонни.

- Мэтт еще дрыхнет?

- Нет, ушел к дантисту. Сказал, что к тому времени, как придут люди Ридера, вернется.

- Да уж надеюсь, – Джонни взял кофейник и налил себе кофе. Затем положил

локти на стол и уставился на Томми. – Том, ты знаешь его лучше меня. Поделись, дружище. Что с ним творится?

- Если бы я знал.

- Когда он в форме, он великолепен. Он даже сейчас лучше большинства

известных мне воздушников. Но что-то в нем надломилось. Может, если бы он

снова взялся за тройное…

- Ему не хватает Анжело.

- Да, но прошло шесть лет, да и я не так уж плох.

- Думаю, не в этом дело. Скорее… мне кажется, он больше в себя не верит.

- Фигня, – отрезал Джонни. – Только не говори, что начал исповедовать эту чушь

про позитивное мышление.

- Я про себя и не говорю. Мы сейчас обсуждаем Мэтта.

Джонни нахмурился, не обращая внимания на тарелку, которую поставила перед

ним Люсия.

- Ну ладно, не знаю, что это, но быстрее бы оно к нему вернулось. Я хочу

выстроить выпуск вокруг него, сделать его звездой, а пока он в таком состоянии, ничего не выйдет.

- Знаю, – вздохнул Томми.

О том, чтобы обговорить с Джонни настоящую проблему, не могло быть и речи.

В отчаянии, надеясь избежать саморазрушительных приступов вины, терзающих