Траурный эндшпиль (СИ)

Чёрт уже не мог сопротивляться, руки его были изрезаны, пальцев нет ни на руках, ни на ногах, глаза выколоты, в кишках торчат вилки — да, что-то я забрало опустил…

Может, это просто со мной что-то не так и я на голову долбанутый?

Может, это маски всё так же влияют на меня, несмотря на заверения богов, что образы в них стабилизированы?

Самое плохое в этой ситуации: я не чувствую, что что-то идёт не так. Задаю себе эти вопросы, но внутреннего их принятия нет. Подсознательно чувствую, что всё нормально, поэтому вопросы к себе заданы лишь для галочки.

Так-то я по жизни очень рефлексивный человек, слишком много для меня значит мнение других, поэтому я регулярно наказывал себя за ошибки или проступки вечерним аутомозготрахом. Давно уже, кстати, меня не посещали тревожные мысли о том, что я где-то мог бы поступить лучше…

Поливаю просмоленные доски бензином и закуриваю очередную сигарету.

— Сжечь демона?.. — спросил вдруг лежащий на асфальте чёрт. — Ха-ха-ха…

Укладываю вяло брыкающуюся тушку на дрова, докуриваю сигарету и бросаю её. Но не происходит ровным счётом нихрена. Да уж, снимался в кино и сам пропитался его мифами…

Пришлось использовать бумагу и зажигалку, чтобы огонь взялся.

— Тебе посвящаю, о верно вечная и вечно верная, Стикс, — прошептал я, когда чёрт взялся огнём.

Он проявил нехилую устойчивость к пламени, потому что горение остатков одежды не вызывало у него никаких эмоций, но когда дрова под ним основательно разгорелись, он заорал. Возможно, это связано с тем, что пламя жертвенного костра вдруг сменило цвет на синий, как в жаровнях дворца Стикс. Извивающееся тело черта начало истлевать прямо на глазах, превращаясь в серый пепел.

Кричать он перестал практически сразу, но извивался до тех пор, пока позволяли присутствующие части тела. Но, в итоге, он сгорел без остатка, как и дрова, в течение пары минут.

Больше всего меня удивило даже не то, что он сгорел, как мятая бумажка, а то, что пламя сменило цвет. В прошлый раз был обычный огонь…

— Твою мать… — прошептала Шув, выронившая недокуренную сигарету изо рта.

— Да, — согласно кивнул Берсон.

— Да, — согласился я. — Не ожидал, что получится именно вот так…

— Эй, ты что сделал?.. — вдруг подал голос один из ещё живых чертей. — Ты что натворил?..

— Ты следующий, — обернулся я к нему.

— Не-е-ет, лучше убей… — взмолился чёрт. — Ты что, жертвуешь нас?.. Не-е-ет…

Впервые вижу искренние эмоции на мордах этих покалеченных тварей.

— Вот это мне нравится, — усмехнулся я и пошёл к беседке. — Товарищи, сделайте мне ещё два костра.

— Стой… — попросил чёрт. — Давай договоримся… Пожалуйста…

— Будем договариваться, красноармеец Козьмин? — обернулся я.

Но Козьмин отрицательно покачал головой. Уже переоценил свои взгляды, выходит.

— А как же полезные сведения? — спросил я. — Думаю, можно договориться?

— Пожалуйста… — взмолился чёрт. — Я всё сделаю…

— Сколько вас? — спросил я, взяв его за ворот рубашки.

— Я ничего не скажу, пока ты не поклянёшься, что не сделаешь этого со мной… — ответил чёрт.

— Ты слишком вкусный, чтобы даровать тебе обычную смерть, — вздохнул я. — Так что переговоров не будет. Найдём кого-нибудь другого.

Не сомневаюсь даже, что в «горячую» фазу противостояния чертям будет много пленных. У нас тут городские бои, которые ведутся в 3D-формате, (2) к которому люди никогда не были приспособлены, поэтому пленные обязательно будут.

— Не-е-ет! — нашёл в себе силы закричать чёрт, когда я схватил его за ворот и потащил наружу.

Ещё две лавки были варварски уничтожены, после чего я водрузил вопящее и скулящее существо на костёр и щедро полил бензином.

— Тебе жертвую, Ника, богиня Победы! — провозгласил я и поджёг бумажку, которую тут же бросил в костёр.

— А-а-а!!! — завопил чёрт, охваченный пламенем.

Пламя сменило цвет на белый и чёрт быстро обратился в пепел, вместе с просмоленными досками.

Это значит, что Ника приняла жертву, даже несмотря на то, что случилось с этим чертом незадолго до этого. Победа есть победа.

— Эй-эй-эй, я всё расскажу! — выкрикнул третий чёрт. — Слушай, я знаю такое! Не надо! Пожалуйста! Будь человеком!

Надо уважить Бию, а то неправильно поймёт ещё.

— Дрова, — приказным тоном произнёс я.

Примечания: