Трава и дым

Китайский романс

Иероглиф зимы; синеглазая фата-морганаЯнваря за стеклом в серебре ледяного письма;Люди сходят с ума и глядят из окна ресторанаНа ночные дома.Души сходят с ума и парят над притихшим столом,Как бойцы Шаолиня над рисово-снежным татами,Произвольно смешав лед и мрак на сквозной гексаграммеС кареглазым теплом.Знанье меньше незнанья; «я» — просто большая акула;Время, спрыгнув со стула, сражается с вечностью; «ты» —Просто ночь за стеклом, красный плеск ресторанного гула,Белый шум пустоты.

2001

«Как — вид сверху — автобус в снегах, как бесхозный дефис…»

Как — вид сверху — автобус в снегах, как бесхозный дефис,Безнадежно сшивающий два ненаписанных слова,Как — зеркально — и сам самолетик, составленный изВатной нитки в полнеба, иголки и смутного зоваНад горами-долами, гостиницей, млечным кареСедоватых берез — на стволах световые разводы —Сколько ночи? — Дефис на глазах вырастает в тире —Приближается утро — залогом внезапного хода,Выражая, как пишет Д. Э. Розенталь, неожиданность. Даль,Не «толковый» Владимир Иваныч, а просто — в игрушкиПревращает огромные вещи, включая печаль,Ту, что больше… но меньше ресницы на белой подушке.

2001

«Двадцать лет уже — ни много ни мало —…»

Двадцать лет уже — ни много ни мало —Пахнет сыростью на том повороте,Где слова твои растут как попало,Мрея дымчато, как лес на болоте.Право слово, так сказать, слово право,Поднимаясь к облакам из карьера,По утрам, как муравей, темно-ржаво,Как комар, по вечерам бледно-серо.Тот, кто думает, что все уже было,Держит удочку не той стороною.Баба вымыла дрова, нарубила

Всю посуду и проснулась больною.Ворох дел моих, как белая сажа,Пух и прах, седой дымок от карбида,Промелькнет как бы фрагментом пейзажа,Отраженным в стеклах заднего вида.Суть не в минусе и даже не в плюсе,И не в том, что все могло быть иначе.«Раби Зуся, был ли ты раби Зусей?» —Спросит Бог, и раби Зуся заплачет.2001

Angelica sylvestris

Я падаю, как падают во сне —Стеклянный гул, железная дорога —В темно-зеленом воздухе к луне,

У входа в лес разбившейся на многоСедых, как лунь, молочных лун, седым,Нанизанным на столбики туманаИюльским днем — как будто слишком раноЗажгли фонарь, и свет похож на дымИ луноликих ангелов, когдаОни плывут вдоль рельс в режиме чуда —Откуда ты важнее, чем куда,Пока куда важнее, чем откуда —Белея на границе темноты;Вагоны делят пустоту на слоги:Ты-то-во-что ты был влюблен в дороге,Ты-там-где-те кого не предал ты.1999

«Изменить жизнь!.. Не вообще — это…»