Traveler: Сияющий клинок

– Нет, это правда, – подтвердила дриада. По-прежнему в руках Трогга, она выглядела неожиданно безмятежной. – В нем твоя кровь, Арам. А еще… Противоречия! Так много, так много противоречий! Как у него, должно быть, разрывается сердце…

– Заткнись, – процедил Малус, метнув взгляд в ее сторону. – Вздор это все.

– Вовсе не вздор, Арам, я же чувствую – чувствую, благодаря нашей связи. Там, внутри – по-прежнему человек, только оторванный, отвращенный от его истинной натуры. Тронутый порчей, отправленный в путь, который, как сам же считает, должен пройти… но как ему от этого больно! А страдающее от боли создание можно исцелить, Арам! Создание, страдающее от боли, может измениться!

– Измениться, – шепотом повторил Арамар, на миг замер, а после взглянул на Малуса куда тверже и заговорил, мягко, однако решительно. – Послушай ее. Послушай меня! Все это – вовсе ни к чему. Она права. Ты можешь стать другим. Можешь, не сомневайся. Так научил меня Грейдон. Может, он не всегда был лучшим на свете отцом, но старался… и в моих глазах стал другим, изменился.

Да, дриаде с юношей следовало отдать должное: речь их оказалась весьма зажигательной и, обращенная к Малусу, угодила прямиком в цель.

Вдобавок, колебания Малуса подействовали на его прислужников, точно колдовство. Трогг, чудом не обронив девчонку-дриаду, повернулся к Малусу. Теперь все его внимание было устремлено не на детишек – на самого предводителя. В воздухе явственно запахло грозой, и даже сам Уолдрид уселся на ветке слегка прямее, громко хрустнув истерзанным, обнаженным спинным хребтом.

Но ведь Малус не обратится против своих, нет? Это же просто немыслимо… Хотя, с другой стороны, его главенство в последнее время дало слабину, в отряде начались перешептывания о мятеже, Ссарбик и Ссавра открыто роптали… ну а сам Уолдрид? А что Уолдрид? Уолдрид – наемник. Его верность куплена и оплачена.

– Эй, что ты быть делать? – дерзко шагнув к Малусу, Затра вскинула арбалеты.

– Не слушай их, – сказал Арамар, вновь пробуя на прочность щупальца магии, удерживающие его на земле. – Послушай меня! Послушай собственную родню.

Застыв под слабеющим дождем, Малус безмолвно взирал вниз, на племянника. Возможно, требовать от человека убийства собственного же кровного родственника, беспомощного, беззащитного, сокрушенного горем, распростертого навзничь в грязи – это и вправду было слишком.

Странно, но в эту минуту Уолдрид зауважал Малуса сильнее прежнего.

– Значит, ты признаешь меня дядей? – переспросил Малус. – Признаешь меня братом Грейдона, хотя пути наши столь непохожи?

– Да, – прошептал Арамар. – Я тебе верю. Дрелла меня не обманет, и насчет человека, которым ты можешь стать, не обманывает.

Трогг вскинул палицу, но на кого вознамерился обрушить удар – на Малуса, или на Арамара, Уолдрид сказать бы не взялся.

– Значит, ты признаешь меня родственником, – продолжал Малус, да так, что Уолдрид едва мог расслышать его с дерева. – И вправду… и вправду считаешь, что я могу стать другим? После всего, что я сделал? После того, во что превратился? После всех причиненных мною страданий, после всех погубленных мною жизней?

Проглотить такое мальчишке было труднее, но он либо умел весьма убедительно лгать, либо от природы имел особый дар всепрощения, и потому молча кивнул. Дриада в руках Трогга напрягла мускулы, стараясь освободиться от его хватки, а девочка-тауренка с каждой секундой приходила в себя. Малусу следовало принять решение. Уолдриду – тоже. На чью сторону встать? А может быть, лучше просто исчезнуть, и пусть все эти презренные дрязги распутываются сами собой, без него?

– Слабос-с-сть! – заверещал Ссарбик. – Ис-с-смена! Вот оно, твое ис-с-стинное нутро!

Ну что ж, это решало дело. Ссарбика – особенно его голос – Уолдрид на дух не выносил, а значит, он встанет плечом к плечу со всяким, кто б ни позволил прирезать этого араккоа.

– Молчать! – загремел Малус. – Молчать, я сказал!

На вершине холма воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь перестуком капель, струившихся наземь с ветвей и шатров. Прекратив все попытки высвободиться из волшебных пут, Арамар с надеждой смотрел на дядюшку.

– Тебе ни к чему больше чинить кому-либо зло, – с томительной задушевностью сказал он Малусу. – Ты можешь стать достойным имени Торна. Я помогу тебе. Я… я тебе все прощу.

Малус поднял палаш, окинул задумчивым взглядом клинок. Глаза его затуманились, и он не спеша, бережно спрятал оружие в ножны.

– Я могу стать достойным имени Торна, – с необычайной, совсем не свойственной ему мягкостью повторил он. – И стану.

Трогг в ярости взмахнул палицей, но Малус, вскинув кверху ладонь, вновь выхватил палаш и приставил острие к Арамарову горлу. Все тепло, что Уолдрид видел в его глазах, разом исчезло, обратилось в ничто, сменившись холодным мрачным прищуром человека, не обремененного ни совестью, ни сожалениями.

– Шучу, шучу. Прикончите их. Прикончите всех до единого.