Травяной венок. Том 1

– Я бы скорее предпочел, чтобы все население Италии было моими подданными, – грустно усмехнулся Друз. – Если после того, как я дам всем италикам право голоса, они будут считать, что в долгу передо мной, то мне удастся их заставить голосовать так, как того хочу я. Тогда мне без труда удавалось бы навязывать Риму свою волю.

– Разумеется, Марк Ливий, – поддержал Силон. – Тогда вся Италия была бы перед тобой в долгу.

– Теоретически да… – проговорил Друз, стараясь подавить довольную улыбку. – На практике же это труднодостижимо.

– Нет, легко! – воскликнул его собеседник. – Необходимо лишь, чтобы я, Гай Папий Мутил, и другие вожди Италии взяли с каждого жителя клятву в том, что, сумей ты добиться для них всеобщего избирательного права, они до самой смерти были бы твоими, что бы ни случилось.

– Клятву?.. – разинув рот, переспросил Друз. – Но согласятся ли они ее дать?

– Согласятся, при условии, что она не будет распространяться ни на их потомство, ни на твоих потомков, – заверил Силон.

– Потомков в это дело вмешивать незачем, – медленно проговорил Друз. – Мне необходимы лишь время и массовая поддержка. После меня ничего больше делать не потребуется.

Держать в подчинении всю Италию!.. Мечтой любого римского аристократа искони было иметь столько подданных, чтобы он мог сформировать из них целое войско приверженцев. Если бы вся Италия присягнула ему на верность, для него не было бы ничего невозможного.

– Они присягнут тебе, Марк Ливий. И ты вправе надеяться на то, что все население Италии станет твоими подданными. Ибо всеобщее избирательное право лишь начало… – речь Силона прервал дребезжащий смешок. – Это будет настоящий триумф: стать первым человеком в Риме благодаря тем, кто пока не имеет ни малейшего влияния на римскую политику!.. А теперь расскажи подробнее, как ты намерен действовать.

Но Друз никак не мог собраться с мыслями. Подоплека всего сказанного была слишком масштабна, отчего голова его шла кругом… Подумать только: вся Италия под его началом!

Как же этого добиться, как? – продолжал мучиться вопросом Друз и в последующие дни. Из влиятельных членов сената он мог заручиться поддержкой лишь Гая Мария – а этого было недостаточно. Нужно было привлечь на свою сторону Красса Оратора Сцеволу, Антония Оратора и принцепса сената Скавра… С приближением срока выборов трибуна Друз все больше впадал в отчаяние. Он все выжидал удобного момента, а момент этот грозил, похоже, никогда не наступить. Его намерение баллотироваться в народные трибуны оставалось тайной, известной лишь Силону и Марию, в то время как влиятельная дичь, за которой он охотился, упорно ускользала из его рук.

Пока в один прекрасный день он, наконец, не столкнулся со всеми ними одновременно. Скавр, Красс, Сцевола, Антоний и верховный жрец Агенобарб стояли кучкой возле Колодца комиций[110] и беседовали о потере, постигшей их со ссылкой Публия Рутилия Руфа.

– Марк Ливий, присоединяйся к нам, – подозвал Друза принцепс сената Скавр, освобождая для того место в кружке. – Мы тут как раз рассуждали о том, как лучше вырвать судопроизводство из рук ордена всадников. Приговор, вынесенный им Публию Рутилию, был настоящим преступлением. Сословие всадников тем самым лишило себя права руководить хотя бы одним из римских судов!

– Согласен, – поддержал Друз. – Однако в действительности им нужен был не Публий Рутилий, а вот он… – и он бросил взгляд на Сцеволу.

– В таком случае что им помешало осудить меня? – возразил подавленный всем происшедшим Сцевола.

– У тебя слишком много сторонников, Квинт Муций…

– И одним Публием Рутилием дело не кончится! – гневно подхватил Скавр. – Позор! Говорю вам: мы не можем оставить на их произвол Руфа! Он принадлежал только самому себе, а это в наше время редкость.

– Вряд ли, – произнес Друз, стараясь тщательнее выбирать выражения, – нам когда-либо удастся полностью вырвать суды из рук всадников. Раз уж консул Цепий не смог ничего поделать, не знаю, каким образом какой-либо другой законодатель сможет вернуть судопроизводство сенату. Орден всадников за тридцать лет научился руководить судами. Всадникам нравится власть, которую им дает такое положение вещей над сенатом. И не только это: они чувствуют себя неприкосновенными. Закон Гая Гракха не уточняет ответственность суда присяжных, составленного из всадников, за мздоимство. Всадники утверждают, что, согласно закону Семпрония, они не подлежат преследованию, если во время исполнения судейских обязанностей берут взятки…

– Марк Ливий! – с тревогой перебил его Красс Оратор. – Ты самый достойный среди преторов! Если уж ты говоришь такие вещи, то что же остается делать сенату?