Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли

На протяжении двух недель в 2017 году я преподавала в Мардакянской школе-интернате № 2 для детей, оставшихся без родительского попечения (всего 10 уроков). Эти две недели навсегда останутся в моей памяти. Потом я обращалась с жалобами в Министерство Образования – как устно, так и письменно. Все мои жалобы остались без рассмотрения. И что самое главное, принимавший мою жалобу сотрудник Министерства Образования был осведомлен обо всем. Он отказался меня выслушать. Перебив меня, он спросил, есть ли у меня какие-либо вещественные доказательства (видео- или аудиозапись). Я ответила, что нет. Мне вежливо указали на дверь.

Я поделюсь с вами тем, что я увидела своими собственными глазами.

Учителя (включая директора и его помощника) оскорбляли детей и унижали их достоинство.

Видеть, как учителя швыряют детей о стену, дают подзатыльники, таскают за волосы девочек, было обычным делом.

Учебники раздавались ученикам в лучшем случае всего на 45 минут и собирались в конце урока. В ответ на мои возражения, заместитель директора заявил, что эти дети – дикари, и, что, если раздать им книги, они могут их порвать. Хотя среди учеников были дети, которые желали учиться, но им, несчастным, выдавали учебники на руки с таким одолжением, что дети остывали к учебе.

Так называемый школьный психолог был на самом деле водителем директора.

Так называемые школьные уборщицы, которые должны были следить за чистотой в школе, на самом деле ходили убираться в доме у директора. Учителям приходилось самим наводить чистоту своих классах.

Этот так называемый психолог, a на практике водитель директора, зачастую беспричинно забирал детей со школы и уводил их заниматься физическим трудом (забирал прямо с уроков!)

Из-за моего нежелания пресмыкаться перед ним, директор старался унизить меня при каждой возможности (точнее сказать, демонстрировал свою невоспитанность). Он заходил в класс без стука и кричал на меня и моих учеников. По утрам все сотрудники сначала проходили мимо директора, осыпая его и его семью похвалами и благостными пожеланиями, и только после этого расходились по рабочим местам. Так как я была единственным работником, кто шел прямиком на рабочее место, не сворачивая к директору, он как-то вызвал меня к себе и заявил, что мне не дали должного воспитания в Кавказском университете, и что я не имею представления о культуре. Возвращая мне мои документы, он придумывал многочисленные уловки, чтобы помешать мне. Он даже высмеял мой красный диплом. Вызвал к себе учителей и дал им поручение образумить эту девушку). Педагоги школы обступили меня и лезли из кожи вон, стараясь меня разубедить. Приводили только один довод: в школе учатся дети убийц, здешние дети – дикари, и так далее и тому подобное . . . Но я не увидела там ни одного ребенка-дикаря. Я видела директора-дикаря, замдиректора – дикаря, учителей-дикарей, психолога-дикаря …

Присылаемые детям качественные продукты вывозились для продажи «на стороне». Перевозкой занимались сами дети. Кому шли деньги от продажи, не знаю. Не знали этого и дети.

Дети мыли руки без мыла. Помнится, они пользовались оставшимся с советских времен шампунем. Дети попросили мыла, и мужчина-контролер дал им старый шампунь, после чего они прозвали его «Дядя Шампунь». «Дядя Шампунь» скончался летом.

Детям давали чай в коричневых пластиковых стаканах. Сколько я ни пыталась, я не смогла себя заставить пить чай из этих стаканчиков.

Уроки во всей школе проводили только я и учительница русского языка. За все время моего пребывания там никто из остальных учителей не провел ни одного урока.

Детям ни разу в жизни не объясняли физику. Учителем физики был замдиректора. Дети говорили, что этот человек заходит на свой урок дважды в год – в начале и конце года …