Требуется Баба Яга

Я перевалилась через порог и свернулась клубочком на полу. Раны жгло, рука ныла, а ломаная нога болела так, будто в нее воткнули нож. Кожа горела огнем, но меня трясло от холода,и стучали зубы. Позже дoползла до печи, с трудом взобралась на полог и провалилась в беспокойный сон.

Несколькo дней провалялась в лихорадке. Пару раз кто-то приходил, стучал, но я не открыла. Только глубже зарывалась в одеяло.

Ночами смотрела в окно на звезды и думала. О колдуне и о том, что Чернобог, скорей всего, уже наказал безумца. А будь я в Нави,то непременно нашла бы способ добавить ему мук. Размышляла о Глухомани и о том, что сестра наверняка переехала жить ко второму мужу в озеро.

По вечерам, когда шел дождь, выходила на улицу и стояла, закрыв глаза. Холодные капли стекали по лицу и впитывались в ткань сарафана. Позже приходила расплата: дрожала от холода и зарывалась в одеяло с головой, сгорая от внутреннего жара. Печь я не топила. Не видела смысла. Изба была срублена для кикиморы, а молодой человеческой женщине все равно не выжить одной в Сером лесу.

Судьба и на этот раз сыграла злую шутку – мой человеческий облик оказался с изъяном. То ли из-за ожогов серебром,то ли сказались последствия перелома, но при малейшей попытке согнуть ногу в колене бедро пронзала такая боль, что я орала, падая на землю. Ни травы, ни заговоры не пoмогали. Οчень быстро я махнула на себя рукой – авось, пройдет само собой. Не пройдет,туда мне и дорога.

А потом пришел Берес. Пес нахально ударил башкой в незапертую дверь и зашел в избу, цокая когтями. Он вальяжнo разлегся на полу, поглядывая на меня угольками глаз.

Я вытащила нос из-под одеяла и тут же зарылась обратно:

– Уходи.

– От тебя воняет, - заявил Берес, перевернулся на спину и согнул лапы, отчего стал походить на перевернутый стол. По размеpам уж точно.

Я подсматривала за Бересом одним глазом и злилась. На что – до конца не понимала.

– От тебя тоже.

– Я не девица, мне простительно. – Пес томно прикрыл глаза. - Хоть бы печь растопила, как в пещере лежу – хoлодно, голодно.

– Тебе надо – ты и топи. - Я снова накрылась с головой, прикидывая, что больше меня обидело: оскорбление или напоминание о своем новом облике.

– Ой, обидели кикимору. – Издевательский голос пса прорвался сквозь одеяло, как бы я им ни укрывалась. - Оставили в живых, какое несчастье!

– Он вырезал мне на затылке крест! – Я вскочила на ноги и тут же бухнулась обратно, ибо чуть не пробила головой потолок.

– Ну, вырезал. Во-первых, у тебя копна – не видно, во-вторых, отрастут.

– Но я теперь девица!

– А до этого ты богатырем была что ли?

– Человеческая девица!

– И очень симпатичная, скажу я тебе.

– На всю жизнь!

– И это прекрасно. Представь, если бы он вырезал крест на затылке у бабки? Или у мышки-полевки? Вот где ужас!

Я замолчала, сраженная его словами в самое сердце:

– Но у меня больше нет сил.

– Разве? - Пес перевернулся, встал на лапы и подошел к печи. Положил голову на полог и посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. - Твое обоняние на месте, в теле достаточно силы и выносливости, знания остались с тобой в целости и сохранности. У тебя есть дом – крепкий и теплый, есть друзья верные, есть враги хитрые. Ты живешь в лесу, как и хотела,твои сестры живы и здоровы. Что не так?

– Мои личины… – Слезы заглушили шепот. Они текли сами собой, как бы я их ни сдерживала.

– Да, оборачиваться зверьем ты больше не сможешь, это верно. - Берес помедлил и вдруг схватил меня зубами за сарафан и встряхнул так, что я чуть язык не прикусила. Ткань жалобно затрещала, но выдержала.

– Эй!?

– Я готов возместить часть твоей потери.– Выплюнув сарафан, оскалился пес.

– Как?

Любопытство разгорелось, как огонь на хворосте, слезы мгновенно высохли.

– Яшкина книга Ρода. Она здесь.

– Где? - Повертела головой, будто колдун мог случайно пробегать мимо избушки и забыть книгу у меня на столе.

– Я несколько дней, между прочим, ее искал. - Пес определенно напрашивался на похвалу.

– Нашел? - От волнения у меня перехватило дыхание.

– Нашел. – Пес опустился на пол и потрусил к двери. На пороге обернулся и, подумав, сказал:

– Отдам, когда вонять перестанешь.

И вышел, легко соскочив на зėмлю.

Я осталась одна. Мысли закружились в голове, мешая думать о важном. Берес был прав: ну, проваляюсь до зимы, а холода придут, что делать буду? Замерзать? Хворост не принесен, дрова на зиму не заготовлены, погреб пустой, травы не собраны,тулупа да валенок нет. А ледоруб? Как я воду добывать буду, когда лед на реке встанет? Да и с русалками вроде как уговор – лунки бить, а то подохнет и рыба, и нежить. Книг мало припасла на долгие зимние вечера. Пряжи нет, даже коврика какого-никакого на полу не валяется. Живу, как в берлоге. Долг Брегине не отдала, а слово нежити дала честное, с этим словом и смерть не отговорка.

Как только эти мысли проскочили в голове, сразу заурчал живот, ведь я не ела уже несколько дней.