Требуется влюбленное сердце

– Кто знает. Давайте дальше читать, Петр, может, чуть-чуть больше узнаем. Иногда в письмах люди сообщают то, о чем не могут сказать вслух и глядя в глаза.

Чем дальше они продвигались в чтении писем, тем сильнее крепла в Лене уверенность в том, что речь идет все-таки о Дарье Жильцовой, слишком уж многое совпадало. Из писем следовало, что между Дарьей и убитым Алексеем еще во время той самой поездки в Прагу возникла симпатия, но ничем серьезным это в тот момент не обернулось, и только потом, в письмах, получило продолжение. С каждой строкой они все смелее признавались друг другу сперва в симпатии, потом во влюбленности, и наконец Алексей задал вопрос, волновавший его, видимо, с самого начала переписки: хочет ли Дарья перевести их отношения в реальную жизнь. Они уже знали друг о друге множество подробностей, изучили – пусть и на расстоянии – привычки и вкусы друг друга, нашли точки соприкосновения, и это подарило Полосину надежду на то, что Дарья сочтет его достойным кандидатом. Смущало Лену и то, что сама Жильцова неоднократно жаловалась Алексею на гипертрофированную ревность мужа, то и дело вставляя в письма фразу «Если он узнает, то я боюсь даже подумать, что сделает с тобой». Она не называла мужа по имени, но о его ревности упоминала часто, почему-то предостерегая Алексея. Складывалось впечатление, что ей самой в случае, если их роман будет обнаружен супругом, ничего вообще не грозит. И тут Лене вспомнилось, что подруга Дарьи Соледад говорила о почти патологической ревности Виктора Жильцова, несколько раз упомянула об этом вроде бы вскользь, но как-то настойчиво. Похоже, эта особенность здорово бросалась в глаза.

Прервавшись, чтобы заказать чай, Лена посмотрела на часы и огорчилась – дома была глубокая ночь, и позвонить Паровозникову или Левченко невозможно, придется терпеть до утра.

– И как? – разливая принесенный официантом чай в чашки, спросил Петр. – Что вы думаете?

– Я почти уверена, что это Жильцова, но кое-что еще нужно проверить. Здесь слишком много деталей из их жизни, хотя Дарья всячески избегает упоминания имени мужа. Но, возможно, это просто из нежелания лишний раз напоминать Алексею о его существовании.

– Да прямо! – не совсем вежливо фыркнул стажер. – Она ему чуть не в каждом письме тычет в нос этой ревностью.

– Здесь другое. Этим она предостерегает Полосина от возможных решительных действий, мне кажется. Мало ли, возьмет и заявится: вот он я, красивый, хочу жену вашу увести. Так бывает.

– Значит, она не ошибалась, говоря, что муж прибьет этого Полосина в случае чего.

– Похоже, но пока не факт. Хотя слишком все сходится. И знаете, Петр, вот это меня и беспокоит. Как-то очень уж прямолинейно… «Мой муж тебя убьет, если ты появишься» – и вот Полосин убит прямо в день приезда.

– Не вижу ничего странного, – пожал плечами Петр, отставляя чашку и снова придвигая ноутбук. – Мужик сказал – мужик сделал.

– Хорошо, если так. В том смысле, что хорошо, если все так и было. Но мне почему-то кажется, что в деле не все так явно, не все просто. Вот не могу объяснить, а подвох чувствую. – Лена вздохнула. – Какая-то книжная история: роман в письмах длиною в год, потом несчастный влюбленный опрометью несется к даме сердца, ставит под угрозу разрыва довольно долгие отношения, и бац – его находят убитым в доме матери его возлюбленной. Не кажется вам, что тут что-то не так?

– Может, он не сразу сорвался, а спланировал?

– Судя по рассказам Лесовской и Махова, нет. Именно сорвался.

– А не могла Лесовская узнать об этом и поставить его перед выбором? Пригрозить, что выгонит с фирмы, например? Начальница все-таки.

– Не думаю. Мне показалось, что она его любила, и любила куда сильнее, чем он ее. И дело даже не в возрастной разнице, хоть Махов и напирал на это.

– Вообще мозг женщины – штука мало изученная, – решил пошутить юноша. – Мало ли что Лесовская на самом деле думала. Ведь могла же случайно узнать об этой переписке? Отвлекся на телефонный звонок, отошел, ноутбук открытым оставил, а она – шасть, и прочитала. Ведь многие так делают: шпионят, подслушивают, телефоны проверяют.

– Сложно вам будет с женщинами, Петр, при таком-то подходе. Думаете, что все так делают? Некоторым проще не знать, даже если подозревают что-то. И потом, согласитесь, что это за отношения такие, в которых постоянно не доверяют и перепроверяют? Зачем тогда вместе быть?

– Вот сразу видно, Елена Денисовна, что вам больше двадцати, – рассмеялся Петр. – Сейчас отношения держатся на взаимном обмене паролями от соцсетей и телефонов. Тотальный контроль.

– Как говорит моя подруга, зачем так жить, – улыбнулась Лена. – Если ты не веришь партнеру и позволяешь себе лезть в его личное пространство, то, может, ты его просто не любишь?

– А разве в отношениях может быть личное пространство?

– Конечно. Вас мама и папа не учили, что читать чужие письма неприлично?

– А мы сейчас чем занимаемся?