Требуется жених. Людей просьба не беспокоить!

А в следующее мгновение Руперт комком тряпья отлетел в сторону, ударился о стену, рухнул на пол, распластавшись по нему, точно жирная клякса. Застонал, заворочался, но невидимая исполинская рука снова приподняла его и на этот раз впечатала в потолок, откуда Руперт всем телом обрушился вниз. Я слышала, как хрустят его кости. Он больше не пытался подняться, но кряхтел и стонал, а значит, остался жив.

Что происходит? У меня не было сил повернуть голову. Я была перышком. Легким перышком, которое вот-вот улетит, подхваченное порывом ветерка…

Но первыми меня подхватили сильные руки.

— Валерия!

— Бран?.. Бран?.. Ты успел?.. Рози…

— Тихо, тс-с-с, моя родная. С Рози все хорошо, она спит.

Бран уложил меня на кровать и одним махом разорвал платье на два лоскута. Я попыталась прикрыть грудь, но руки безвольно падали.

— Мне надо посмотреть, — мягко сказал он, убирая мои ладони.

— Я… Если я умру… — шептала я, уплывая. — Позаботься… о Рози…

— Ты не умрешь! — уверенно сказал Бран.

Наклонился и коснулся моих губ. А потом поцеловал в лоб и выключил боль и страх вместе с сознанием.

*** 24 ***

Я открыла глаза и огляделась: я лежала на постели в своей комнате, укрытая покрывалом по шею. Несмотря на теплую погоду, было зябко, и я казалась себе слабой, словно младенец, который даже распеленаться не может без посторонней помощи. Вот так и чувствует себя человек умирая? А я точно умираю, проклятый Руперт наделал во мне столько дыр, что и не в каждом сыре встретишь.

Тихонько приотворилась дверь и заглянул Бран. Улыбнулся, увидев, что я пришла в себя.

— Позови Рози! — попросила я.

Странно, голос прозвучал слишком живо для умирающей. Видно, наступило временное улучшение перед смертью. Я вздохнула и чуть не заплакала, так мне стало себя жалко. Себя и малышку, которая останется без мамы.

Бран посерьезнел, присел рядом и положил ладонь на мой лоб. Он смотрел на меня, но будто пытался заглянуть глубже.

— Я обязательно позову Рози, но позже. Что болит, Вэл? Где?

— Я совсем без сил, и руки поднять не могу, — призналась я.

Зачем он спрашивает, будто и сам не знает, что жить мне осталось недолго. Хоть бы с воробушком успеть попрощаться.

— Я сейчас!

Бран вышел, но вернулся очень скоро. Он нес на подносе миску, по комнате разлился аромат горячего куриного бульона.

— Мадам Пирип только что сварила свежий бульон. Вчерашний тебя так и не дождался.

— Я проспала сутки? — ужаснулась я.

— Двое суток. Поэтому надо поесть, моя хорошая.

Бран поставил поднос на тумбочку, взялся за подушку и приподнял мне голову. Поднес к губам наваристый бульон, в ложке плавали янтарные капельки жира.

— Будь умницей, — ласково, будто маленькой, сказал он.

— Ни к чему это… — грустно прошептала я.

Отвернулась, губы задрожали.

— Почему? — Бран, похоже, опешил.

— А какой смысл? Я все равно вот-вот умру! На мне живого места нет! Боюсь, как бы бульон не вытек из тех дыр, что наделал во мне этот гад.

Ложка звякнула, возвращаясь в миску. Бран издал странный звук. Не иначе сдерживал рыдания.

— Ты должен быть сильным! — сказала я, чувствуя себя настоящим героем: жизнь по капле покидает меня, а я в последние минуты думаю не о себе, а о любимом и о дочери. — Ты должен позаботиться…

Краем глаза я заметила, как Бран прижал кулак ко рту.

— Ну не плачь!

Повернулась и обомлела. Бран вовсе не рыдал.

— Ты смеешься? — воскликнула я, оскорбленная до глубины души.

— Прости! — покаянно признался он. — Ты не умираешь, Вэл! Ты будешь жить долго и счастливо! Со мной!

Узнаю моего ехидного журналюгу! Бран меж тем, не вдаваясь в объяснения, просто отогнул край покрывала — я вздрогнула, но увидела, что одета в сорочку, — и приподнял мою раненую руку. Вот только на месте пореза не осталось даже шрама.

— Что?.. Как?..

— Свежие раны можно залечить так, что и следов не останется. Тебе все-таки не третьесортный колдунишка попался, а выпускник факультета боевых магов.

Я вспомнила, как Руперт втемяшился в потолок. Да, сила нужна немалая. Так что, я, выходит, не умираю?

— А почему я такая… как вареная лапша? — Лучше сравнения не придумалось.

Бран погладил меня кончиками пальцев по щеке. В его глазах отразился страх, который он тщательно скрывал за шутками и наигранным хвастовством. Страх за меня.

Уже потом я узнала из рассказа мадам Пирип, что Бран неотлучно находился у моей постели, сам менял повязки, пока раны не затянулись, менял белье, никого не подпуская. Поил с ложечки водой. Я металась от жара, а он носил меня на руках. Я ничего этого не помнила. В редкие минуты покоя Бран приходил к Рози, чтобы успокоить малышку. Уверял, что с мамой все будет хорошо. Читал ей сказки… Я и подумать не могла, что гаргулья пера, которого я знала, может быть таким терпеливым и нежным.

— Ты чувствуешь себя слабой, потому что потеряла много крови, — объяснил он. — Но если станешь меня слушаться, поправишься очень быстро.

— И какие же у вас рекомендации для больной, доктор-маг? — хихикнула я.

Новость, что я пока не собираюсь на тот свет, взбодрила меня лучше любого лекарства.

— Их несколько: никаких дел, постельный режим, интересная книга и… блинчики!