Требуется жених. Людей просьба не беспокоить!

Я погладила Брана по взъерошенным волосам, пропуская их сквозь пальцы. Хочу запомнить каждое мгновение, каждое прикосновение. Сердце разрывалось от нежности, а обида растворилась без следа. Все эти годы он ждал меня и так же, как я, был одинок. Совсем одинок. У меня хотя бы была Рози. Пусть все сложилось не так — жизнь такая непредсказуемая штука, но все-таки я не жалею ни на миг, что однажды ночью раненый герцог постучался в мой дом.

— Мамуля…

Рози переминалась с ноги на ногу, из кружки, которую она наполнила доверху, выплескивалась вода.

— Иди сюда, моя птичка. Иди, не бойся.

Несправедливо будет дать Брану уйти, так и не раскрыв дочери правду. Рози присела рядом на корточки, моргая, чтобы удержать слезы.

— Очень больно?

— Ерунда, птаха. — Бран улыбнулся, но я знала, чего это ему стоит. — Спасибо, что принесла воды. Сейчас напьюсь, а потом мне нужно будет отдохнуть. Я усну. Но ты не бойся. Вы с мамой поедете домой… У вас будет новый большой дом. А у тебя пони. И все, что ты захочешь.

Он перевел на меня гаснущий взгляд.

— Все бумаги готовы… Розали единственная наследница…

— Нет! Не засыпай! Я не хочу пони и большой дом. Я ничего не хочу! Останься! Я люблю тебя, дядя Бран!

— Он не твой дядя, Рози, — тихо сказала я. — Он твой папа.

— Мой… папа?

Розали оглянулась на меня, будто не верила тому, что слышит. А Бран улыбнулся так светло, словно боль его отпустила.

— Моя малышка. Моя маленькая герцогиня. Дай хоть обниму тебя…

Рози пристроила головку на плечо Брана, обхватила руками за шею, а Бран накрыл ее макушку своей большой рукой. Я только сейчас увидела, что волосы у них одинакового оттенка.

— Не плачь, моя звездочка…

— Я не буду плакать. Не буду плакать. Папуля мой любимый. Вот, я не плачу. Только не засыпай, — шептала моя смелая девочка и изо всех сил терла глаза.

Я так привыкла злиться на свою жизнь, которая обошлась со мной несправедливо, так привыкла жалеть себя, ворчать и выпускать колючки, что совсем разучилась видеть то хорошее, что всегда было со мной. Но клянусь, если бы только случилось чудо и Бран остался с нами, я бы никогда ни в чем его не упрекнула.

Если бы во мне была хоть капля магии… А Розали пока слишком мала. И ничего нельзя сделать.

Я вспомнила, как Бран выхаживал меня, не отходил ни на шаг. Как все соседи были добры ко мне, даже мистер Кноп открылся с новой стороны. А Джаар принес пузырек со своим целебным ядом…

— Яд василиска! — закричала я, подскакивая на ноги.

Он так и остался лежать на дне саквояжа, а саквояж приехал со мной в имение!

— Розали, разговаривай с папой, не дай ему отключиться!

Я рванула с места, но как бы быстро ни бежала, мне все равно казалось, что я бегу слишком медленно. А еще надо обогнуть угол дома, взобраться на выщербленное крыльцо…

Я зацепилась носком сапога, упала, разбила колено, но едва обратила внимание на ссадину. Скорее! Скорее! Где я оставила вещи?

Посреди гостиной стоял стол, сервированный для обеда. Все это случилось будто давным-давно, в прошлой жизни. А вот и саквояж — под столом! Зазвенели, раскатываясь по полу, ложки. С грохотом разбилась чашка.

Я вытряхнула вещи: платье, расческа, белье… Сверху упал крошечный флакончик, где переливалась янтарная жидкость. Ее было совсем немного, несколько капель. Я сжала пузырек в руке, словно редчайшую драгоценность. Если упаду — скорее сломаю руку, но лекарство останется невредимым.

Назад летела как на крыльях. Только дыши, Бран. Дождись меня!

Розали сидела рядом с Браном, держала его за руку и пела песенку. Это была веселая песенка о мышонке и воробушке. Под такую точно не уснешь!

— Бран! — Я рухнула рядом и тут же вцепилась зубами в крышку флакона. — Сейчас! Потерпи!

Вода пришлась как нельзя кстати. С трудом сдерживая дрожь в пальцах, я нацедила в кружку пять капель — для верности. Приподняла Брану голову и поднесла лекарство к его губам.

Яд василиска. Чудодейственное средство. Излечивает от смертельных ран. У него лишь один побочный эффект: оно стирает память. Я ведь думала, что меня опоили ядом василиска в тот вечер, когда была зачата Розали.

Бран меня забудет! Забудет Рози. Мы станем двумя незнакомками. Ничего! Не страшно! Значит, придется снова влюбить его в себя, как это сделал он. Он не отступал, когда я его гнала. Улыбался в ответ на колкости и всегда оказывался рядом. Мой вредный журналюга. Моя несносная горгулья. Мой любимый муж.

— Пей, Бран.

Он сделал несколько глотков, улыбнулся и почти сразу погрузился в сон.

— Все будет хорошо, Рози, — прошептала я. — Он просто спит!

Я сбегала в дом, отыскала одеяло и укутала Брана. Повезло, что погода стояла теплая. Мы с Розали сели рядом, обнялись и молча ждали. Я ловила каждое неровное дыхание. И когда грудь Брана поднималась, я тоже могла вдохнуть.

Постепенно с лица мужа уходила смертельная бледность, губы порозовели. Он дышал уже ровно и сильно. И тогда я разревелась от облегчения.

На улице темнело, и я подумала, что нужно сходить в дом и принести еще одеял — для себя и Рози: мы останемся рядом до утра, но тут Бран пошевелился и открыл глаза. Посмотрел на меня и хрипло спросил: