Трепанация

– Понимаете, несколько дней назад я поехал в деревню Селиваниха. Это по Волоколамскому шоссе, рядом со Снегирями. Прихожане сказали, там новый поселок, и есть нужда у людей в церкви. Хотят построить. Поехал я туда. За деревней лес. Повернул на проселочную дорогу, как рассказали. Заехал, видимо, далеко. Никого. И спросить не у кого. В общем, сломалась моя машинка. Старенькая была, но хорошая. Прихожане скадывались. Попробовал позвонить. Нет связи. Пошел пешком дальше. Много прошел. Наверное, не надо мне было с дороги сворачивать, но показалось мне, дома в лесу виднеются, вот я и сошел на тропинку. В глубине увидел строения. Похоже на казармы. Военная часть, наверное, была. Думаю, присяду, отдохну и пойду назад. Присел. Слышу – кто-то в кустах. Выходят. Девочка лет десяти, светлая такая, как одуванчик, и мальчик чуть постарше. Поздоровались. Спрашиваю, где тут поселок? Машина, говорю, сломалась, помощь мне нужна. А они шепчутся между собой и спорят. Наконец мальчик сказал, что отведут меня к взрослым. Здесь рядом, говорят. Ну, пошли. Все тропками. Недолго шли. И правда, вижу небольшой поселок, домов пятнадцать-двадцать, но все спроектировано аккуратно. Общий забор. Дорожки везде. А дети все время, что шли, особенно девочка все говорила мальчишке какое-то слово. Я понял, что про меня. Аник. Он аник. Я тогда не понял, о чем это они, – священник задумался. – Знаете, бывают явления настольно очевидные в своей невероятности, что они поражают наше воображение одной идеей возможности своего существования.

Аники и антианики

– Ну и где вас носило? – мужчина встал со ступенек крыльца и двинулся навстречу детям и незнакомцу. – Так вы нас радуете?

– Здравствуйте, – поздоровался священник, подойдя ближе.

Мужчина в ответ лишь кивнул и продолжал строго смотреть на детей.

– Мы больше не будем, Александр Александрович, – ответил мальчик, глядя на свои ноги, будто это они были виноваты в том, что завели его не туда.

– Не будем больше, – тихо повторила девочка.

– Анна вас искала, Вероника с Павлом. Кто вам разрешил уходить с занятий и тем более с территории? Что вы себе позволяете? Кто вас найдет в этом лесу, если вы заблудитесь? Все вам рады, а как вы радуете нас?

– Мы не будем больше, – промямлила девочка опять и тут же присела и стала с усердием завязывать на кроссовке шнурок.

– Ладно. Идите ко мне, – тем же строгим тоном приказал мужчина.

Дети подошли почти вплотную, при этом мальчик взял девочку за руку.

Александр Александрович положил им на плечи руки, а затем погладил их по голове.

– Вы наше счастье и радость, вы знаете это?

– Да.

– Да.

– И мы будем очень огорчены, если с вами что-то случится. А теперь идите к Анне.

Дети, как по команде, повернулись и побежали.

– Слушаю вас, – неприветливо обратился мужчина к священнику. – Как вы сюда попали?

– Я, собственно, заблудился, и у меня сломалась машина.

– А куда вы ехали?

– За Селиваниху. В поселок один.

Тут с неба начало капать. Начинался дождь и, судя по каплям, мог быть сильным.

– Ну и чем я могу вам помочь? – сухо спросил мужчина.

Священник задумался в растерянности. Его рубашка становилась мокрой от дождя, но никто его не приглашал укрыться, хотя в двух шагах была веранда с крыльцом.

– Так чем я могу помочь? – настойчиво спросил мужчина, выводя священника из оцепенения.

– Пройдем на крыльцо, – то ли спросил, то ли предложил священник.

Мужчина нехотя повернулся и пошел к ступенькам.

У дверей веранды мужчина разулся и посмотрел на обувь незнакомца. Тот уловил взгляд и тоже разулся. Они прошли внутрь, причем мужчина сразу уселся в кресло-качалку и стал разглядывать священника, а тот стоял перед ним, не зная, как поступить дальше.

– Присаживайтесь, – наконец произнес мужчина и рукой указал на второе такое же кресло.

Священник присел на его край, но тут же сполз глубже и откинулся. Это его смутило, и он опять попытался сесть ровно на край кресла. Кресло качалось, и ему было довольно сложно удерживать равновесие в такой позе. Но он наконец справился с этим и положил руки на колени, глядя на Александра Александровича.

– Вы меня извините, ради бога, за беспокойство, – извиняющимся тоном сказал священник.

Но мужчина, казалось, не обращал на него внимания, глядя, как дождь набирает силу.

Он был крупным, сильным, плотным. Длинные седые волосы зачесаны назад. Волевой подбородок, чувственные губы и сеть морщин у серых глаз создавали впечатление мудрого и спокойного человека. Он не был злой, он был холодный.

– Хватит извиняться. Что предлагаете?

– Я не знаю эти места. Подскажите, пожалуйста, как отсюда выбраться, Александр Александрович, – спокойно и вежливо сказал священник и тут же, не удержав шаткого равновесия, откинулся в кресле-качалке.

Собеседник улыбнулся.

– Давайте начистоту. Зачем вы сюда приехали?

– Я не ехал сюда. Я заблудился.

– Это я уже слышал. Я еще раз спрашиваю, кто вы такой и зачем явились сюда?

– Я заблудился, – повторил священник, нахмурившись и не понимая сути столь настойчивых расспросов.

Тут на порог веранды из дома вышла молодая красивая женщина и остановилась в дверях.