Третье пророчество

– Конечно, мы его запомним – и ты, и я, – тряхнула она в ответ роскошной рыжей гривой и немного замялась. – Можно... я буду тебя называть мамой?

– Джессика!.. – только и смогла выдохнуть растроганно в ответ Бетти Трофимова.

* * *

Пару часов назад, когда она – то ли Людмила Волкова, то ли Джессика Трофимова – металась между своими мыслями и фантазиями, как загнанный охотниками звереныш, ей вдруг явилось еще одно четкое воспоминание. Касалось оно как раз того самого похищения маленькой дочери Трофимовых, о котором ей рассказал пожилой джентльмен.

Она совершенно ясно вспомнила часто появлявшиеся перед ней картины. Вот маленькая девочка стоит перед вазой на веранде типичного американского дома и сосредоточенно смотрит на воду. Вот эта же девочка плывет в море, а под водой появляются черные аквалангисты, которые преследуют ее. А вот отец Джессики – тот самый Леонид Трофимов, иначе и быть не может, зажмурив на солнце глаза, лежит на пляже, не зная, что сейчас происходит с его дочерью...

Вот что интересно, она видит все это со стороны, и если она и впрямь та самая Джессика, то объяснение этому есть только одно. Она, Джессика, действительно погибла тогда в море, а потом превратилась в ангела и сидит теперь, свесив ангельские ножки, на каком-то облачке и наблюдает эти картинки, случившиеся в ее земной жизни. Потому что настоящая живая Джессика никогда бы не смогла хранить таких воспоминаний, в которых она видит своего отца, оставшегося на берегу, в тот самый момент, когда она плыла в море. Или черных аквалангистов, которые подкрадывались к ней под водой, когда она даже не подозревала об их существовании. Или, наконец, саму себя, стоящую перед вазой с водой, как будто она смотрит кино... Ну да, кино! Вот тебе и объяснение, дорогая Джессика. Скорее всего, накачав ее психотропными препаратами, они крутили и крутили перед ней одно и то же бездарное кино про маленькую девочку Джессику, похищенную советскими аквалангистами из секретной службы. Они крутили его перед ней, когда сознание ее почти полностью угасало, но подсознание еще продолжало впитывать информацию, – для того чтобы это кем-то снятое кино стало в один решающий момент ее собственным воспоминанием и однажды всплыло из темного подвала подсознания на верхний этаж. Они не потрудились вырезать из этого кино кое-какие сцены, только и всего.

Она ухватилась за это рассуждение, как за спасательный круг, и потихоньку вытянула себя на твердый берег. Все остальные детали, сомнения, вопросы быстро получили свои ответы и разгадки и выстроились на полочках в положенном армейском порядке.

После этого оставалось только понять, что делать дальше. Они слишком много усилий затратили на то, чтобы заставить ее поверить в счастливое американское детство и реальность ее родителей мистера и миссис Трофимовых. Они слишком много потратили на нее сильных наркотиков, и эффект их применения следовало также оправдать. Значит, первой ее задачей теперь было не разочаровать публику.

Поэтому, помимо излучения улыбок налево и направо, она время от времени усиленно и вроде бы пока довольно успешно имитировала слабость и головокружение. Пожилой джентльмен и фрекен Бок должны были успокоиться и окончательно поверить в то, что препараты еще имеют над ней свою власть.

Что бы ни происходило дальше, они должны быть абсолютно уверены в ее покорности и согласии сотрудничать. Только тогда у нее остается шанс, только тогда они не будут снова глушить ее наркотиками и перевозить в качестве безжизненного груза. А значит, только тогда она сможет использовать какое-то счастливое мгновение для своего освобождения.

Судя по игре в родителей Трофимовых, которую теперь с ней играли, рано или поздно предстоит поездка в Америку. А может быть, и нет. Может быть, все гораздо хуже. Но какое-то время у нее еще есть. Им нужны ее знания и, возможно, ее способности. Значит, время еще есть...

* * *

Сейчас явно что-то поменялось в их собственных планах. Изменения эти начались с приезда взъерошенного господина в автомобиле «вольво». И странной молодой особы, которая явилась вместе с ним. Надо сказать, особа эта никак пока не вписывалась во все ее расчеты. Вернее, даже не сама особа, а непонятной силы ненависть, которую она излучала по отношению к Людмиле, – вот что было странно. «Поживем – увидим, – решила она про себя, – пока еще слишком мало информации».

Нельзя сказать, что информации стало больше, когда новые гости вошли наконец в дом.

– Добрый день, – сказал ей мужчина с какой-то особенной интонацией и подержал некоторое время ее руку в своей.

«Боже мой, такое впечатление, что он хочет признаться в любви», – почему-то подумала Людмила.

– Ингела, познакомься, это наша русская гостья Людмила, – сказал мужчина девушке, которая вошла вместе с ним. Интересно, девушку он представил, а собственное имя назвать, похоже, забыл.

– Здравствуйте, – очень странным голосом сказала Ингела и опять уставилась на Людмилу ненавидящими глазами.

«Похоже, они оба сумасшедшие», – решила Людмила.