Третье пророчество

– Только не заставляйте меня думать, что в нашей свободной стране кого-то насильно могут удерживать в каком-то доме. Я же вас в этом не подозреваю. А если бы подозревал, вы бы сейчас отправились со мной в участок, – веско объяснил блондин. Его аргументация подействовала, и охранники замолчали. – Вот так, – удовлетворенно сказал блондин и почти приветливо улыбнулся им.

* * *

– Люда, прошу вас, не будем терять времени, – тихим голосом сказал Потоцкий, подойдя к Волковой.

Людмила смотрела прямо ему в глаза, словно пыталась там найти ответ на свой вопрос. И тогда Потоцкий облегчил ей задачу, сказав несколько слов, которые его еще в Москве просили передать Волковой, если возникнет вопрос о доверии.

– Девушка едет с нами, – объявил Потоцкий, обернувшись к полицейскому.

– Куда ей захочется, туда она и едет, – пожал плечами полицейский, злорадно глядя на охранников, и специально для них пояснил: – Это потому что у нас свободная страна, господа!

Для пущей убедительности, когда они выезжали с дворика рыбацкой фермы, блондин включил оглушительную полицейскую сирену. Охранники, услышав этот звук, не сговариваясь поморщились.

* * *

Через десять минут езды блондин принял вправо и остановил машину около маленького «пежо», который мигал аварийками на обочине. Людмила вопросительно посмотрела на Потоцкого.

Водительская дверца «пежо» открылась, и из машины вышла та самая странная девица, которая приезжала вчера на рыбацкую ферму вместе со шведом. «Как тут у них все интересно», – только и подумала Людмила. Никакой радости во взгляде девушки она не нашла, та по-прежнему смотрела на Людмилу, как на ядовитую змею. Кажется, ее звали Ингела – Людмила вспомнила, что швед представил ее вчера.

Зато полицейского блондина Ингела приветствовала радостной улыбкой, и он просиял в ответ.

– Что происходит? – спросила Людмила Потоцкого. Теперь они вдвоем оставались в полицейской машине, блондин ворковал с Ингелой на обочине.

– Боюсь, всего сразу не расскажешь, – улыбнулся Потоцкий, и эта улыбка немного успокоила Людмилу. Не может так человек улыбаться, когда готовит тебе какую-нибудь гадость. – Могу объяснить пока только вкратце. Эта милая девушка...

– Да уж, очень милая, – задумчиво сказала Людмила.

– Похоже, у вас с ней какая-то взаимность, – заметил Потоцкий, поймав взгляд Людмилы. – Так вот, эта милая девушка помогла мне вас найти. Она же связалась со своим приятелем в полиции, который вызвался нам помочь. У нее много приятелей в полиции, потому что ее папа работает старшим полицейским инспектором.

– То есть это не вполне официальная полиция? – уточнила Людмила.

– Не вполне, – согласился Потоцкий. – Это просто друг из полиции. Поэтому он и не мог бы обыскать дом, если бы вы оказались там. Ингела это предусмотрела. Она сидела в засаде с биноклем, как заправский шпион, и ждала, когда вас выведут на прогулку по берегу. А ее приятель из полиции караулил неподалеку.

– Какая умная девочка, – с непонятной интонацией сказала Людмила.

– А главное – очень ревнивая.

– Что? – не поняла Людмила, но ответить Потоцкий не успел. За руль вернулся Юхан – так звали блондина, – и они поехали дальше.

– Мало времени, – озабоченно сказал Юхан, глянув на часы. – Через полчаса я должен появиться в участке.

Некоторое время он молчал, а потом очень гордым голосом сказал:

– Я сегодня уже три раза нарушил должностные инструкции.

– Похлопочите там у себя об ордене для норвежского офицера, – тихо шепнул Потоцкий Людмиле по-русски.

– Что значит «похлопочите»? Сами похлопочите у себя.

– У меня в организации орденов не выдают, – сказал Потоцкий. – Только у вас.

– Чего-то я не понимаю...

– И не пытайтесь.

* * *

Она недоуменно смотрела на Потоцкого несколько секунд, а потом вдруг поняла, что они говорят о какой-то сущей ерунде. Еще она только сейчас поняла, что страшное наваждение, которое происходило с ней последние полтора месяца, уже позади, что рядом с ней впервые за все это время сидит парень, приехавший из Москвы, что фрекен Бок больше не будет колоть ей наркотические инъекции...

Людмила вздрогнула и заплакала, уткнувшись Потоцкому в плечо. Сначала тихо, а потом все громче и громче.

* * *