Третья молодость

Однажды пришли ко мне гости, в сущности чужие люди, посидели, напились кофе и ушли. После их ухода один пинцет пропал. Вот черт, неужели украли?! Несомненно, люди они честные, но ведь могло получиться, как с отцом: повертели в руках и машинально сунули в карман. Я расстроилась, обыскала весь дом, особенно там, где хранились марки, сантиметр за сантиметром. Бриллианта так не искала бы, ибо уже знала, что купить такое чудо не удастся. Снимала подушки с дивана и ощупывала все складки, ничего не поделаешь, священный предмет исчез.

Через два года отец умер. Накануне похорон я сидела в кресле за низеньким столиком, напротив меня, на диване – трое взрослых, совершеннолетних, трезвых людей. Сидели мы именно в той части квартиры, которую я так старательно перерыла, обсуждали разные семейно-организационные проблемы, и вдруг подо мной на полу что-то звякнуло. Я наклонилась, смотрю – пинцет. Подняла его, положила на стол и онемела. На столе лежали два пинцета.

Решительно заверяю: мой отец, человек золотого сердца, столь безгранично жаждавший, чтобы в семье царили мир и согласие, с того света переправил мне пропавший пинцет. Остальным вольно думать на эту тему, что им заблагорассудится.

А теперь, возвращаясь к хронологии, я вижу, что все происходило одновременно. Я собирала марки. Собирала сухие цветы и травы. Искала нечто «маленькое и с дном». Систематически наведывалась на служевецкий ипподром. Играла в бридж и покер. Писала книгу. И ко всему прочему начала собирать янтарь на морском берегу.

Когда я затянула стекло выходной двери и двери в ванную вышивкой крестиком, вообще не помню. При этом черт утащил у меня иголку с ниткой.

Объясняю. Когда что-то потеряют, говорят: черт хвостом накрыл. Так вот, ничего подобного, вовсе не в хвосте дело, черт крадет, как самый обыкновенный воришка. Все мы слышали про сговор с нечистой силой. Что это значит? А вот что: с чертом заключается договор, поскольку от него что-то хотят получить, и черт вынь да положь должен сдержать обещание. А откуда ему взять? Ведь в магазине не купишь. Он попросту крадет в одном месте, чтобы отнести в другое.

Вышивку крестиком я уже начала. Сидела за пишущей машинкой, какой-то замысел не давался, требовалось подумать. При обдумывании я люблю, чтобы руки были заняты, а поэтому пересела на диван, где лежало начатое рукоделие, и вдела в иглу длинную оранжевую нитку. Зазвонил телефон. Отложив рукоделие в сторону, я поговорила по телефону. Потом мне захотелось чаю. Я отправилась на кухню, налила холодного чаю, вернулась в комнату, поставила стакан на стол и снова взялась за вышивку.

Иглы с ниткой не было.

Я встала, встряхнула материю, осмотрела диван, себя сзади – иголка могла прицепиться. Я была в голубом халате, оранжевая нитка контрастно выделялась бы на нем. Ничего контрастного я не увидела, иглы с ниткой по-прежнему нет как нет. Я стала вспоминать, куда выходила и что делала. Так: телефон... Подошла к телефону, внимательно осмотрела аппарат и все вокруг. Чай...

В кухне я поняла – не иначе как черт. «Ну, погоди же, мерзавец, – мстительно подумала я. – Этот номер у тебя не пройдет: я прекрасно помню, чем занималась. Придется отдать иголку, интересно только, как ты это сделаешь...»

Вернувшись в комнату, я остановилась в дверях. Иголка с длинной оранжевой ниткой валялась на полу посреди комнаты.

Никто меня не убедит, что я могла ее не заметить, – выходя в кухню, я еще раз посмотрела в сторону окна – на полу ничего не лежало. Кто, спрашивается, может откалывать такие штучки, как не черт?..

Что касается бриджа и покера, в этом развлечении участвовало беговое общество, собираясь то у меня, то у Баськи. Баська с Павлом были стабильной парой участников. Само собой, Павел вовсе не Зосин, а совсем другой. Павел, сын Зоси, фигурирует в двух книгах: «Все красное» и «Тайна». В «Проклятое наследство» я его не вводила.

Без «Проклятого наследства», пожалуй, здесь не обойтись. В покер мы играли по маленькой, в десять грошей, используя заменители мелочи – ни у кого ее не было в нужных количествах. Ставили малюсенькие батарейки к слуховым аппаратам, которые кто-то где-то раздобыл, спасая их от мусорного контейнера. Пригодились они великолепно.

Суммы свыше двухсот злотых мы взаимно возвращали друг другу в виде долговой расписки, и к концу этого разгульного периода у меня в письменном столе хранилось расписок на восемь с половиной миллионов. А наличными я проиграла, наверно, злотых триста.

Мой старший сын время от времени участвовал в азартной игре, а младший ругался, аж эхо разносилось по всей округе. Ему вменили в обязанность поить нас чаем. Форму гостеприимства я значительно упростила по сравнению с таковой у Иоанны-Аниты, и единственным угощением был чай, для желающих даже с сахаром. А смекалистая Баська последовала моему примеру. К домашнему хозяйству мы обе относились с одинаковым благоговением.