Третья русская революция

Политический кризис в России разрастался вширь и вглубь. Каждая из противостоявших сторон претендовала на роль высшей власти и с каждым днем их противоборство приобретало все больший накал. Сместив Гайдара, оппозиция перешла в наступление по всем фронтам, стремясь лишить Бориса Ельцина власти. Прижатый к стенке Ельцин предпринял контрудар.

Ельцин затмил баскетболистов

20 марта 1993 года, после очередного акта Верховного Совета, ограничившего полномочия президента, он выступил по телевидению с обращением к народу, которое привлекло пристальное внимание не только в России. Телекомпания CNN вела прямую трансляцию выступления российского президента в Овальный кабинет Белого дома, где собралось все высшее руководство США.

Одновременно по другому американскому телеканалу транслировали важный баскетбольный матч, где выступала любимая команда Билла Клинтона из штата Арканзас. Проклиная "взбаламученную Россию", Клинтон приказал срочно установить у себя в кабинете еще один телевизор и, устроившись поудобнее в кресле, стал одним глазом наблюдать за перипетиями баскетбольного матча, а другим следить за происходящим в Москве. Так, мечась между двумя экранами, хозяин Белого дома краем уха услышал нечто важное. В эмоциональной наступательной речи Ельцин известил сограждан, что на 25 апреля назначен референдум, призванный раз и навсегда определить, кто управляет страной - президент или Верховный Совет? А до этой даты президентским указом в России вводился "особый порядок управления", который надлежало всем соблюдать до преодоления кризиса власти. Помимо прочего, особый порядок управления предусматривал, что все распоряжения президента будут иметь силу закона независимо от того, какова будет в этом случае позиция законодательной власти.

Тут уж было не до баскетбола. Клинтон приказал выключить телевизоры и вопрошающим взглядом окинул присутствовавших в кабинете высших чиновников своей администрации. А там были вице-президент Альберт Гор, госсекретарь Уоррен Кристофер, советник по национальной безопасности Самуэль Бергер, посол США в ООН Мадлен Олбрайт, помощники и секретари. "Было совершенно очевидно, - пишет бывший заместитель госсекретаря США Строб Тэлбот, - что объявленное Ельциным "особое управление" - это, хотя и названное другими словами, то же или почти то же военное положение. Как бы ни оценивал президент России перспективы намеченного на апрель референдума, его действия явно не укладывались в рамки демократии".

Я с тобой, Борис

Все, кто был в тот день в Белом доме, опасались, что Клинтон готов встать за Ельцина и стоять за него горой, "даже если он сойдет с рельсов демократии". Обращаясь к президенту, госсекретарь Кристофер высказался за всех: "Позиция США должна предусматривать верность принципам и поддержку процессам, но не лично Ельцина". Клинтон лукаво взглянул на него и заметил, что принципы и процессы не существуют в вакууме. "В Рос сии люди встают друг против друга, сторона против стороны. И надо решать, какую из сторон предпочесть, а не ходить вокруг да около", - сказал президент.

События в Москве нельзя было оставлять без публичного отклика. Джордж Стефанопулос, советник Клинтона по экономическим вопросам, сказал, что "одобрение, какое может быть сейчас дано Ельцину, будет одобрением российского лидера, открыто показавшего свои подлинные краски тирана". Это мнение разделяло большинство членов президентской администрации, но не президент. 21 марта в Вашингтоне шла работа над предельно выверенным заявлением по поводу событий в России. По общей договоренности, в тексте заявления следовало избежать всякой персонализации, но указать на силы в России, которые могли рассчитывать на поддержку Америки. В итоге в обнародованном варианте заявления Госдепартамента было лишь сказано, что "Соединенные Штаты поддерживают процесс посткоммунистического перехода в России". Однако всем было ясно, что речь шла о Ельцине.

А на следующий день Клинтон сказал репортерам то, чего не было в официальном заявлении: "Ельцин - законно избранный президент России, демократ, хотя и с маленькой буквы "д", который делает трудную работу - бежит от коммунизма к рыночной экономике, какой в России никогда не знали, и стремится оберечь демократию. И я намерен делать все возможное, чтобы поддержать этот процесс и лично Ельцина как президента России".

Клинтон дал всем ясно понять, на чьей стороне во внутрироссийском конфликте стоит Белый дом. И дело не ограничилось моральной поддержкой, хотя весьма специфически.

Морковка для ослов