Третья русская революция

Борис Ельцин считал себя демократом и гарантом демократии для России. Однако демократия, как он ее понимал, предполагала наличие одного хозяина - Хозяина с большой буквы, как это исконно водится на Руси. Как написал в своей книге "Записки президента" сам Ельцин, "кто-то в стране должен быть главным - вот и все".

Кто в доме хозяин?

Отрицались ли этим демократические структуры в виде ветвей власти? Нет, не отрицались. Но каждая из ветвей могла функционировать лишь при условии, что в стране есть кто-то самый главный. Верховный Совет России, который некогда Ельцин возглавлял, не понимал и не хотел понимать, что главный в России - он, Борис Ельцин. Тем самым парламент покусился на ельцинский инстинкт "хозяина в российском доме" и подписал себе смертный приговор.

Навязчивая идея "разогнать всю эту компанию", как пишет в своих мемуарах Ельцин, родилась у него 5 июня 1993 года во время работы в Москве Конституционного совещания. Первым делом возникла мысль о "военной шоковой терапии" - внезапном военном ударе по гнезду "красно-коричневого охвостья". Но советники уговорили Ельцина подождать, в надежде, что все как-нибудь утрясется и парламентские властолюбцы наконец поймут, кто есть кто. Но они этого не понимали и продолжали обкладывать Ельцина красными флажками. В сознании президента все более навязчивой становилась идея применения силы.

Но это было бы прямым нарушением Конституции России, чреватым к тому же кровью, а возможно, и гражданской войной. Ельцин видел страшную перспективу и терзался. "В Вашингтоне знали, каково было состояние президента России на исходе лета и в начале осени 1993 года, - пишет бывший заместитель госсекретаря США Строб Тэлбот. - Тяжелые запои, приступы депрессии, гипертония". Каждой из этих хворей было достаточно, чтобы выбить человека из колеи. Но Ельцин держался, все более утверждаясь в правильности своего начального замысла.

И вот утром 21 сентября, когда Тэлбот находился в Комитете по внешним сношениям палаты представителей конгресса, где сделал очередное заявление в поддержку программы финансовой помощи странам СНГ, сидевший рядом коллега положил перед ним записку: "Ельцин только что объявил, что распускает Верховный Совет и назначает выборы нового парламента на 12 декабря. Через 20 минут надо прибыть в Белый дом, где президент готовится к телефонному разговору с Ельциным".

По мнению окружения американского президента, в сложившихся обстоятельствах вполне уместной была бы сдержанность по отношению к событиям в Москве, ведь Ельцин нарушил конституцию. "Конечно, - замечает Тэлбот, - никто не склонен был видеть в советской конституции десять заповедей - святыню. Но все же, пока не принято новой, это была законная конституция России". "Хорошо бы дать понять президенту России, что нельзя разрушать демократию с тем, чтобы спасти ее", - сказал Тэлбот Биллу Клинтону. "Я это знаю и готов держать пари, что Ельцин тоже знает. Но надо иметь в виду, что Ельцин лучше знает, что к чему и на что он идет", - ответил Клинтон.

Когда Клинтона соединили с Москвой, то он, сохраняя максимально дружеский тон, призвал Ельцина "держаться открытого политического процесса" и "не ограничивать доступ своих противников к средствам массовой информации". Но Ельцин был до крайности возбужден. Его голос был полон воинственности, он явно чувствовал себя в своей тарелке - на баррикадах. "Парламент, - внушал он Клинтону, - полностью вышел из-под контроля и не поддерживает процесса реформ. Эти люди стали коммунистами. Мириться с этим, терпеть это больше нельзя. Военные и силовые структуры целиком поддерживают меня. Я не желаю и не ожидаю никакого насилия. Ну а что касается выборов, конечно, свободных и честных, то все будет в полном порядке", - заверил он Клинтона. Когда разговор закончился, Билл Клинтон сказал: "Этот парень сражается за свою жизнь, и он думает, что одержит победу".

Тэлботу поручили подготовить публичное заявление, в котором следовало подчеркнуть, что президент США лично поддерживает Ельцина. "В конгрессе это поможет быстрее выбить пакет помощи для России", - сказал Клинтон.

По парламенту - огонь!

Между тем в Москве события развивались стремительно. После выхода антиконституционного ельцинского указа глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов на чрезвычайном заседании парламента в соответствии с конституцией объявил об отрешении Бориса Ельцина от должности. Исполняющим обязанности президента России был назначен вице-президент Александр Руцкой, который должен был принести присягу. На сторону парламента встала Генеральная прокуратура (Валентин Степанков), правильность принятого решения подтвердил глава Конституционного суда Валерий Зорькин.