Третья сила

Силы стали примерно равны. У веганцев имелось техническое превосходство, у сталкеров — численное. Непрерывным огнем Царь, Шах и Самсон не давали врагу высунуться из укрытий. Пользуясь этим, Лис перебежал через открытое пространство и укрылся за опрокинутым газетным киоском. Оттуда он мог вести огонь по врагу с фланга. Несколькими выстрелами Иван вывел из строя пулеметчика. В этот же момент на асфальт упал с простреленной головой Царь — снайпер «зеленых» уложил его из СВД.

«Расстроится Дэн, он его уважал», — мелькнула мысль в голове Рысева. На жалость не было времени. Святослав задействовал свою нехитрую «артиллерию»: выпустил в укрытие снайпера гранату из подствольника. Выстрел даром не пропал — выронив винтовку, стрелок рухнул на асфальт.

Оставался только один веганский солдат. Командир.

Офицер засел очень грамотно и патроны тратил экономно. Огрызался короткими, хлесткими очередями или одиночными выстрелами. Ни Шах и Самсон, ни Лис не могли в него попасть. Шах попытался поменять позицию, чтобы взять врага в клещи, и пуля веганского офицера попала точно в сердце сталкера. Шах упал, конвульсивно дернулся несколько раз и затих. Темное пятно медленно расплылось на асфальте.

«Будет Тигра новую тройку собирать», — подумал Рысев.

Самсонов под пули не полез, остался в укрытии. Громов прекратил огонь. Тогда Святослав начал сам перемещаться ближе к углу жилого дома, откуда можно было попытаться снять офицера. Комбинация казалась простой. Проползти метров сто, потом перекатиться — и вот уже угол здания. Рысев начал движение.

Вдруг стрельба со стороны ВШ прекратилась. Офицер веганцев больше не стрелял.

«Совсем хорошо, — ухмыльнулся Святослав, застыв перед последним рывком, — патроны вышли у гада».

И он сорвался с места.

Чтобы мгновение спустя рухнуть замертво на землю.

Подкрепление, которое поджидал веганский офицер и до подхода которого пытался продержаться, прибыло.

Имперский стрелок, отставший от основного отряда, не только незаметно подобрался с тыла к сталкерам Оккервиля, но и занял удобную позицию. Одним точным выстрелом снайпер уложил Святослава, и тут же, переведя ствол влево, второй пулей оборвал жизнь Гриши Самсонова. Лишь в Ивана Громова попасть он так и не смог — последний выживший сталкер затаился.

Над развалинами Заневского пассажа, ставшими ареной жестокой кровавой бойни, на долгое время установилась мертвая тишина.

* * *

Это свидание Сони и Димы начиналось так же, как и все предыдущие. Он как обычно пришел к ней в пять часов вечера. Она встретила его улыбкой, ласково потрепала по волосам. Отодвинулась на край матраса, чтобы Дима мог сесть рядом. Все было, как всегда, и в то же время что-то изменилось. Взгляды, которые Соня бросала на Диму, показались юноше какими-то странными. Прежде она так на него не смотрела.

— Что-то случилось, Сонь? — спросил Дима. Но она не ответила, вместо этого Бойцова заговорила, словно обращаясь к кому-то третьему:

— Хороший матрас ты мне принес, Дим. Сразу видно, подарок от всей души. Мягкий, удобный... Те, что со склада выделяли, рядом не валялись. На циновке, конечно, было бы неудобно, жестко. А тут... Милое дело.

— Я очень рад, — улыбнулся парень, — но к чему ты это?

Соня, однако, продолжала говорить как бы сама себе, не отвечая на его вопросы.

— Про меня мои бывшие много всякого болтают, знаешь. Что я им сама на шею вешалась, что я доступная. Стоит свистнуть — и вот я уже бегу. Знаешь, когда мужики говорят такое про девушку? Знаешь? Только в одном случае. Когда она послала их на три буквы. Надо же хотя бы перед товарищами похвастаться не состоявшимся «полетом». Так вот знай, Дим. Все было наоборот, ровно наоборот.

— Сонь, погоди, — нахмурился Дима; тема беседы ему категорически не нравилась, — мы же с тобой про это уже говорили... Ты же мне сказала, что никогда уже не сможешь родить ребенка. Тогда к чему...

— Эх, Дима-Дима, — покачала головой Соня и нервно рассмеялась, — какой же ты смешной. Для тех, кто ко мне приставал, это наоборот было огромным, прямо-таки гигантским плюсом. А что? Развлекайся, сколько влезет, все равно ребенка не будет. Никакой ответственности, никаких обязательств. Кра-са-та! — Соня расхохоталась во весь голос, но тут же добавила сухо: — Только хрена лысого они получили. Поэтому про меня и ходят такие слухи.

— Между прочим, господин Стасов специально на этот случай придумал наказание: месяц общественных работ в свинарнике, — заметил Митя, вспомнив один из законов общины, касавшийся как раз внебрачных связей.

— Я тя умоляю, — Соня прыснула в кулак. — Думаешь, они боятся Василь Василича?.. Этих кобелей разве что расстрелом испугаешь. Но знай, Димуль, с тех пор, как я вырвалась из логова безбожников, я никого даже в комнату свою не пускала. Ни одного мужика. Я пыталась понять главное: чего они хотят, чего добиваются. Не слова слушала, слова ничего не стоят. В душу пыталась заглянуть. И каждый раз видела одно и то же. Но я дала себе слово: если встречу кого-то... кого-то... не такого, то сделаю его счастливым. Обязательно-обязательно.