Третий дневник сновидений

Ящерица зашипела злорадно, а я поскорей постаралась наколдовать себе разумный вид и смущённо осмотрела коридор, особенно вглядываясь в блестящую чёрную дверь Генри напротив.

Но всё было спокойно. Кажется, повезло, и никто не увидел меня в бабушкином белье. Возможно, Грейсон и Генри дожидались меня во сне миссис Ханикатт.

Страшила Фредди кивнул величественно, когда я, проводя, бросила ему:

- Хэлло!

Перед табличкой на двери: «Пекарня любви Лотти. Просьба к поставщикам пользоваться чёрным ходом» я ненадолго задержалась. Под табличкой висела шиферная доска с надписью мелом: «Сегодня закрыто из-за любовных страданий». Похоже, история с Чарльзом всё же её тронула, хотя она и заверяла, что они всего лишь добрые друзья и что в принципе он не в её вкусе. Вот уж нет! Этот глупый лысый стоматолог своей нерешительностью разбил ей сердце. Наверно, это из-за него она захотела покинуть Лондон. Я сочувственно погладила крендель, изображавший дверную ручку.

Где-то позади в коридоре послышался звук, похожий на скрип двери. Я тотчас сжалась и превратилась в ягуара. Конечно, превратиться в шевеление воздуха было бы разумней, я бы тогда стала невидимой, но для этого мне надо было совершенно расслабиться и одновременно сконцентрироваться. Но о расслабленности в этом коридоре сейчас не могло быть и речи. Даже самого безобидного шума вроде скрипа плохо смазанной двери было достаточно, чтобы сердце забилось сильней. В голове всё ещё звучал голос Анабель: «Он опять здесь!» .

Я внимательно поглядела сначала налево, потом направо, но не увидела никого. Поскольку нельзя было уверенно сказать, откуда шёл звук, я проскользнула вплотную к стене мимо ещё нескольких дверей и заглянула за угол, в ближний проход.

Перед первой же дверью кто-то стоял.

Достаточно было бы протянуть лапу, чтобы коснуться этой фигуры. Неосознанно я ощутила, что стою перед выбором: или, в духе угрозы Артура, «я могу сделать так, что ты сейчас же исчезнешь», или, по словам Анабель, «всё только начинается», и с облегчением поднялась за задние лапы.

Это была всего лишь Эмили.

Она стояла перед собственной дверью в пижаме с узорами из цветов и, казалось, не могла решить, что делать, дальше. Можно было её чуть ли не пожалеть, видя, как она растерянно покусывает нижнюю губу. Что она делала здесь? Не ущипнуть ли ей себя за руку? Мне стало её в самом деле жалко.

- Жалко, что и говорить, но завтра утром на мне не будет синих пятен, - бормотала она. - Так что мне это только снится, всё это не по-настоящему. Но почему же от этого больно?

Ну да. Ей явно не хватало кого-нибудь, кто мог бы ей объяснить несколько простых вещей - хотя бы для того, чтобы она после этого забаррикадировала дверь и больше не выходила в коридор. Но когда я появилась из-за угла, она уставилась на меня широко раскрытыми глазами, словно я была опасным хищником. Да ведь я - упс! - таким хищником и была. Чтобы её не пугать, мне было бы, наверно, лучше превратиться не в ягуара, а в лошадь. С другой стороны, мой вид произвёл впечатление, какого разговором было бы не добиться. Эмили спохватилась и нажала на ручку двери.

- Ненавижу это место! - произнесла она подчёркнуто громко, переступила порог и захлопнула дверь.

Я слышала, как она с той стороны задвигает несколько засовов. Не будь я сейчас ягуаром, я могла бы рассмеяться.

Приободряясь, я пошла дальше. Ягуары не умеют смеяться, но улыбаться они могут. Я уже радовалась, что смогу рассказать про это Грейсону и Генри.

Оказавшись перед приметной дверью из матового стекла, которая служила мне ориентиром на пути к двери миссис Ханикатт, я повернула налево, и тут вдруг изменилось освещение. Как бывает в солнечный день, когда на солнце наползает облако. Одновременно стало прохладней.

Хорошего мало.

Лучше было бы не сравнивать с солнцем, потому что мне вдруг вспомнились слова Артура про Анабель, демона и солнечное затмение, которого мы не переживём.

Сердце моё забилось сильней, а шерсть вздыбилась на загривке.

Добираться было уже недалеко, но сейчас мне показалось разумней просто повернуть назад. Хотя это был более дальний путь, но зато местность была уже знакома и, если понадобится, молено было укрыться за своей собственной дверью.

Я повернула назад.

Тоже не лучшая идея.

Потому что за моей спиной оставались в глубокой тени неизвестно чьи двери. Атмосфера была напряжённая, как перед грозой. Все тени, казалось, стали ещё плотней, они уже сливались одна с другой, становясь сплошной, неразличимой, как смоль чёрной стеной, закрывавшей мне дорогу.

Мне стало не по себе, кружилась голова, всё происходило одновременно, а температура в течение секунд упала до точки замерзания.

Я смотрела на тени как загипнтизированная. Непонятно было, почему эта чёрная стена вызвала у меня такую панику. Я только знала, что ни в коем случае к этим теням нельзя прикасаться.