Третий глаз

— Не чуешь, сынок? Э?! Зря не чуешь. Сегодня твоя стажировка кончается. Я с тобой сегодня последнее дежурство нянькаюсь. И сам потом будешь. Без меня. А мне пора на отдых, сынок. Только нюх у меня еще тот… Значит, не чуешь? Что объявили — слышал? Правильно, шлюп сел. Шлюп только что сел, понимаешь? Типовой “Робинзон”. Ну-ка, пошевели мозгами. Полгода назад, ну!.. Охотника помнишь? Который сбрендил… Ага, вспомнил! Так вот, мне в последнее дежурство инцидент не нужен. А ну-ка, садись в мобиль и сделай круг по Кольцевому. Весь космопорт. Гляди, высматривай! Как бы… Нет, я останусь тут. Погляжу, кто в шлюпе прибыл и кто его будет встречать. И не в Центральный ли Хран они направятся? Нет, сынок, помощь твоя не требуется. Я хоть и не пенсию, но… Давай, в мобиль! И чтобы здесь же был через круг. То есть полчаса у тебя есть…

Космопорт. Центральный Хран. Отсек два.

Он скорчился в ячейке, вжимаясь в заднюю стенку. Предохранилище скрутилось и чуть придушивало, пока он поворачивался, чтобы быть головой к дверце.

Он лихорадочно соображал — может, его с кем-то спутали?! Ошиблись и приняли за Фазана?! Тогда почему никто не объявился? Ведь это раньше Охотник старался потихоньку испариться после дела. Его долго ловили, а он, Охотник, уже на этой ловле начинал делать себе имя. Пока кто-то не решил, что за просто так получить максимум, а отсидев, открыть солидный счет — выгодное дельце. И Охотник приходил сдаваться, а там уже сидит самозванец и говорит, что именно он пришил Фазана. “Авторство” доказать трудно. Из-за предохранилищ. Сначала их носили только потенциальные Фазаны. Но ведь каждый нищий метет в жирные коты. Хотя бы внешне. И вот когда самая последняя рвань на последнюю монету покупает типовое предохранилище, натягивает его на голову и ходит в уверенности, что ее не отличить от жирного кота… Тогда… Тогда главное — не прикончить Фазана, а найти его. Настоящего. Не поддельного…

Да, все это так! Но он-то! Он-то — не Фазан! Это против правил! Он не снял предохранилища, не объявился в визионе! Он еще ничего не успел сделать! Только ступить на Землю после полугодовой отсидки! А в него выпускают обойму витафага! Да! Витафаг! Это он как бывший студент-медик сразу понял! И его счастье, что выпал жетон, и надо было за ним нагнуться. Иначе — ураганный инфаркт, симптомы обычные при сердечно-сосудистых. Он, бывший студент-медик, знает, что такое витафаг!

Но кому понадобился бывший студент?! Он понимает — знаменитостью быть опасно. Давно перебили всех приличных звезд. А те, которые хоть что-то из себя представляют, давно упаковались в предохранилища. Но ведь он-то — не знаменитость! Не Фазан! Пока. Обыкновенный бывший студент. И уже полчаса как бывший заключеннный, спутник “Робинзон А-04713”, срок — шесть месяцев, непреднамеренное оскорбление личности, режим общий, содержать в сухом, прохладном месте…

Никто! Нет, никто не может и не должен предположить, пока он сам не объявится и не превратится в Фазана! Предположить, что…

а) Мемуары какого-то заключенного на срок всего шесть месяцев представляют интерес;

б) ему удастся написать мемуары за эти полгода, остальным нужно на это пять лет;

в) эти мемуары он будет посылать закодированной капсулой в Центральный Хран, отсек два;

г) он преднамеренно совершил непреднамеренное оскорбление личности, плюнув на мундир полицейского, после чего и получил срок, какой был нужен.

А какой срок был нужен — это он посчитал. Шести месяцев хватило. Пять лет отсидки, как настоящему Охотнику?! Это его не устраивало. Долго… И никакой он не Охотник. Всего лишь бывший студент. Правда, с хорошей головой. С такой головой, что, засев за серию опытов, получил “Белый сдвиг”. “Белый сдвиг” действует однозначно — беспричинный страх, ужас, паника перед определенным человеком. Человеком, ждущим встречи. “Сдвинутый” думает о встрече, которая должна состояться, и тут накатывает…

Доля риска была, конечно. Действие “Белого сдвига” до тонкостей не исследовано. Не до того. И пусть этим занимаются другие, когда он издаст свои мемуары. Которые он успел написать за шесть месяцев. Это помимо тех, что ждали его в Центральном Хране. Под кодом его “Р-типового А-04713”. Охотнику после порции “Белого сдвига” из пневмошприца — не до капсулы, ему бы ноги унести от менеджера! Он, студент-медик, верил — ему повезет, на пневмошприц попадется настоящий Охотник, не мелочь какая-то.

Теперь его время, время бывшего студента — издание чужих мемуаров, ставших его собственностью. Потом — издание своих мемуаров о том, как ловко он все это провернул с “Белым сдвигом”! Так что он теперь — Фазан самого высокого полета! Но кто может знать об этом сегодня, сейчас?!