Третий глаз Шивы

– Ну конечно… Алмаз – самое твердое вещество в мире. Иначе чем алмазом его не взять. Здесь тоже таится один из тех секретов, которые делают ремесло огранщика алмазов столь таинственным и не подвластным точному измерению. Кристаллы, как вы, наверное, знаете, отличаются анизотропией; их физические свойства резко зависят от направления. Опытный огранщик сразу видит, по каким осям симметрии легче обработать камень, где его твердость будет минимальной. На этом и основан весь эффект обработки. Ведь пыль – это хаос, статистически равновероятное распределение граней различной твердости, в том числе, конечно, и самых твердых. Они-то и делают свою работу. Способ обработки алмаза алмазом был известен на Востоке уже в глубокой древности. В одной старинной книге на санскрите сказано, что «фария не может царапать никакой драгоценный камень, – он царапает все камни. Фарий царапает фария». В этих строчках сконцентрирована вся гранильная технология. Но технология технологией, а искусство, простите за банальность, – это искусство. Если нет в человеке божьей искры, хорошим ювелиром ему не стать. Небольшая ошибка, крохотное отклонение от заданного угла – и камень запорот, из него уже не получится первосортный бриллиант. Тут, как правило, вмешивается более опытный товарищ и перешлифовывает алмаз. Но, как вы сами понимаете, каратность продукции уже не та, а куда меньше. Большая часть камня уйдет на пыль.

– Понимаю. – Заметив, что гость докурил сигарету, Люсин совершенно машинально вынул изо рта и свой мундштучок, задумчиво поиграл им и спрятал в карман. – Усушка, утруска и прочие чудеса тут, разумеется, исключаются?

– Совершенно верно. Слишком дорогой продукт, сами понимаете. Все отходы идут в дело. Алмазная пыль улавливается исключительно тщательно, с помощью самых современных средств.

– Просветите, Вадим Николаевич! – попросил Люсин.

– Всему свой срок.

– Вес? – быстро спросил Люсин.

– Обычно дебет с кредитом сходится, – тонко улыбнулся Костров.

– В соответствии с мировым законом сохранения массы, – пошутил Люсин. – Даже не знаешь, за что уцепиться. Если недостача пыли исключается…

– Исключается. В противном случае все было бы довольно просто. И такое положение существует в алмазном деле с давних пор. Еще Бируни тысячу лет назад писал, что «когда алмаз разбивают на мелкие куски или же растирают, то следует приставить человека, который отгонял бы мух, так как они могут унести крупинки алмаза». – Костров улыбнулся. – Говорят, муха втягивает их в свой хоботок и улетает с ними.

– Здорово! – восхитился Люсин. – Простите, Вадим Николаевич, у вас какое образование?

– Высшее военное, – без особого воодушевления ответил Костров. – Сведения по кристаллографии и смежным с ней областям приобрел как любитель.

– Должен сказать, что принял вас за совершеннейшего профессионала, хотя еще только вчера разговаривал с очень известными специалистами по физике и химии кристаллов. Ваши познания куда более обширны.

– Это вам так кажется. Дилетантам обычно свойственны большая убежденность и апломб, чем специалистам. Но я действительно в какой-то мере специализировался на драгоценных камнях. Пятнадцать годочков как-никак.

– Тогда откройте секрет двойной бухгалтерии по части адамантов, – пошутил Люсин. – Самому мне этого не постичь.

– Да, – спокойно подтвердил Костров, – со стороны тут не разобраться. Конечно, было бы весьма странно, если бы мы не знали всевозможных трюков наших, так сказать, подопечных. Знаем, – он сдул с зеленого сукна комочки пепла, – хотя, разумеется, не все. Чаще всего нам приходится сталкиваться с различными вариантами подмены. – Костров взял листок бумаги, вынул шариковую ручку и молниеносно начертил удивительно правильную окружность, затем еще одну… – Допустим, это исходный алмаз, – сказал он, вписывая в окружности многоугольники. – А это бриллиант в идеальном, так сказать, варианте.

– Две проекции?

– Так точно… А теперь поглядите, что можно сделать… – точными и уверенными штрихами он закончил схему. – Это один прием.

– Кажется, начинаю догадываться, – пробормотал Люсин, склоняясь над рисунком. – Хитро придумано!

– А вот другой вариант, – продолжил Костров.

– Ловко вы чертите, – одобрил Люсин. – Без циркуля, без линейки. Прямо заглядение.

– Но вам понятно?

– Да, Вадим Николаевич. Теперь, кажется, суть я себе уяснил.

– Что и требовалось. – Костров убрал ручку и поднял на Люсина глаза.

– Идеи есть?

– Пока нет, но непременно будут.

– Почему вы так уверены, Владимир Константинович? – вяло удивился Костров. – Возникли какие-то ассоциации?

– Дело не в этом, – отмахнулся Люсин. – Просто я уверен в том, что никакое знание не проходит бесследно.

– Я понимаю. – Костров кивнул на свою схему: – Все это кажется вам слишком простым.

– Нет, совсем напротив, – серьезно ответил Люсин. – Это было бы слишком просто, а в ювелирном деле, как я погляжу, и кражи ювелирные.

– Думаю, мы с вами сработаемся.

– А сорт пыли анализируется.