Третий глаз Шивы

– И это тебе кажется странным? – Березовский иронически улыбнулся.

– Погоди, Юр. Я понимаю, что в моем пересказе все предстает весьма банально. Я умею слушать, но не рассказывать. – Люсин задумался. – Давай попробуем зайти с другой стороны. – Он вынул записную книжку. – Ты знаешь о последних опытах с нервной системой растений?

– У растений есть нервная система?

– Выходит, что так… Как-нибудь я тебе расскажу об этом. Не теперь.

– Хочешь еще? – спросил Березовский, сдвигая на край пустые кружки.

– Подождем Генриха. – Люсин встал и огляделся. В баре стало просторнее. Соседи за их столом уже сменились. – Выпьем с ним еще по одной, и баста.

– Что так, отец?

– Работать надо, дорогой товарищ.

– Продолжим наши игры.

– Что бы ты сказал про человека, который ошпаривает кипятком комнатные цветы, прижигает их листья сигаретой, раздражает их током?

– Маньяк.

– И попал бы пальцем в небо.

– Исследование нервной системы растений?

– Он записывал биопотенциалы корней и листьев. Они резко меняются, когда, например, рядом убивают живое существо.

– Ого! Это уже товар!

– Клюнул?

– Давно, отец, но нельзя ли поподробнее? Неужели ты не можешь все как следует растолковать?

– Попробую… Но потом. Хочешь заедем ко мне?

– В контору?

– На пару часиков.

– Но у меня нет паспорта.

– Ничего, как-нибудь проведу.

– Если тебе, новый центурион, что-нибудь нужно, все нипочем! Попробовал бы я пройти к вам без паспорта по своей нужде, по частному делу!

– Приходи, хоть завтра. Пропустим.

– Чем еще занимается твой корифей?

– Не надо о нем так, – посуровел Люсин. – Он умер.

– Прости, старик. Я не знал.

– Он собирал старинные книги, изображения Будды и Шивы, в его доме много цветов и камней.

– Какие это цветы?

– Вот! – Люсин торжествующе раскрыл записную книжку. – Наконец-то! Я ждал этого вопроса. – Он придвинулся к нему почти вплотную. – Мне нужна твоя ясная голова, Юра. Сам я в этом ни бум-бум. Во-первых, скажи мне, что такое бонсаи?

– Карликовые деревья. Их выращивают на Дальнем Востоке, в Японии например. Я видел платаны, дубы и сосны, которым было по триста – четыреста лет, хотя росли они в фарфоровых вазах. Бонсаи прекрасны. Это большие деревья крохотной, лилипутской страны. Они ведь даже плодоносят. Во Вьетнаме я чуть было не купил карликовый мандарин.

– У него есть дуб, лавр, мирт и маслина. Все они растут в горшках на подоконнике.

– Значит, это бонсаи.

– А баньян?

– О старик, это сказочное тропическое дерево! Гигант лесов, ствол которого из-за вросших в землю воздушных корней похож на лабиринт. В тени баньяна может жить целая деревня.

– Его баньян не даст тени и для котенка.

– Тогда это тоже бонсаи, хотя я не слышал, чтобы баньян выращивали в комнате. Какие еще растения у него были?

– Были… Да, Юр, именно были… Дерево дай, коланхоэ, индийский лотос, гинкго и сома. Тебе это что-нибудь говорит?

– Ты ведь сам настроил меня на определенную волну? Естественно, что я тут прослеживаю тенденцию.

– На это я и надеялся, Юр, – удовлетворенно вздохнул Люсин. – Что за тенденция?

– Лавр, мирт и маслины – священные деревья древних греков, дубу поклонялись друиды и германцы, из сомы варили напиток бессмертия боги арьев, а лотос и ныне почитают миллионы буддистов. Это вкратце.

– А более полно?

– Нужно исследовать каждый отдельный случай. Маслину, например, обожествляли в Иудее, лотос – в Древнем Египте. Гинкго – реликт третичного периода. Кажется, ему придают какой-то смысл в Юго-Восточной Азии.

– Ты не сказал про коланхоэ, про дерево дай.

– О них я слышу впервые.

– Займешься, Юрок?

– Конечно. Мы же договорились.

– Попробуй поискать связь между священными деревьями и драгоценными камнями. Ладно? Особое внимание обрати на алмаз, на окрашенные его разновидности: красные, голубые…

– Слушай, старик! – схватившись за голову, вдруг прошептал Березовский. – Уж не возвращаемся ли мы к сокровищам катаров? Помнишь стихи: «Отличный от других алмаз, бордоское вино с водою»!

– Ничего я не знаю, Юра! – осадил его Люсин. – Даже намека и то нет. Поэтому не увлекайся. Лучше действуй в указанном направлении.

– Так ведь и направления нет?

– Это уж ты сам решай, есть или нет. Грецию и Индию ты сам назвал, я тебя за язык не тянул. Про сому, из которой напиток бессмертия делают, я тоже от тебя первого услышал.

– А ты, выходит, здесь ни при чем? Как Понтий Пилат?

– Нет, Юр, я только подтолкнул тебя чуточку дальше. Сориентировал на камень и древо. Подработай мне эту часть, пожалуйста. – Люсин вырвал из книжки листок, на котором были записаны названия растений. – А, Юрок? На-ка, возьми.

– Что еще тебя интересует?

– Пока все. Уверен, что тебе будет интересно. Не зря время потратишь, внакладе не останешься.

– Ну и хитер же ты, папочка! – Березовский спрятал листок в бумажник. – Я сильно подозреваю, что ты подсунул эту амриту только затем, чтобы заставить меня хорошенько попотеть. Это как охапка сена над головой осла. Губами не дотянуться, вот и приходится бежать. Только ведь не догонишь. Сено, понимаешь, на тележке к шесту привязали, а тележку осел тянет, не догадывается.