Третий глаз

— Да он же наш! Это Митрофанов, физинструктор объединенного профкома. — Даша надеялась, что Зот сейчас защитит себя или загипнотизирует проводницу. — Мы вместе едем на мост…

Осмотрев Дашу и Зота, проводница выразительно хмыкнула и погрозила пальцем:

— Не положено.

Зот конфузливо пожал плечами и послушно побрел к выходу. Даша пошла следом, выговаривая упреки, что, проповедуя сверхвозможности, он первый бежит от трудностей, на что он с неизменной улыбкой отвечал, что не волен менять порядок, заведенный на линии, нельзя же рельсы под поездом своевольно расширять или сужать; нужно быть готовым не погибнуть, если эти рельсы почему-либо разойдутся.

— Какую чепуху несешь! — возмущенная Даша заткнула уши пальцами, чтобы выразить свое презрение.

— Я поеду в машине, но иногда буду подавать тебе голос. Ты прислушайся.

— К чему? — не поняла она.

— К моему голосу в тебе, — объяснил он. — Ты будешь реципиентом.

— Не выйдет у тебя опыт со мной, — рассмеялась Даша. — Погадай мне на ладони, что ждет впереди.

— Большое испытание, — он глянул ей прямо в глаза. — Любовное. С Павлом Николаевичем… — Казалось, он гипнотизирует ее. — Скажи тебе правду наперед — ты будешь переживать. А надо учиться предотвращать волю судьбы. Понимаешь? Самодисциплиной уходить от ее приказов. Люди боятся своего будущего, особенно плохих вестей, потому что не верят в свои силы по предотвращению рока… Боятся болезней, смерти, разных испытаний… Идешь к доктору, зная, что тебе будут удалять зуб, и дрожишь… Или требуешь анестезии… Но ведь боль можно снять усилием воли. В каждом из нас говорит прошлое, а характер и поведение, которые проявятся в будущем, уже запрограммированы. — Зот выждал, не ответит ли ему что либо Даша, но она в каком-то оцепенении сама ожидала продолжения. И он добавил: — Так вот, ты полюбишь Павла Николаевича, и это грозит тебе большими несчастьями… Загляни в свою совесть…

— Любовь! Любовь! Какая любовь, если у меня муж, а у него жена?! — взорвалась Даша.

— Скажи ему, как только он станет тебя обнимать, что сегодня, во второй половине дня, на станции Ягодной его ждет подарок — холм песка стоимостью в миллион. Предупреди. И пусть не забывает, что может превратиться в робота.

— Ничего не понимаю! — засмеялась Даша. Она помахала Митрофанову рукой и вернулась в купе. Скоро вагон наполнился говором, табачным дымом. Дашу разбирала досада: вот пойти бы сейчас к кому-нибудь из руководящих товарищей и рассказать, что проводница чинит произвол, что необходимо вернуть в купе служащего постройкома Зота Митрофанова. Это будет доказательством, что судьбы нет, что волею других людей легко исправить ошибку… Глупая баба эта проводница, командует как ей вздумается, а Зот оправдывает байками свою беспомощность…

Глаза Даши бессмысленно смотрели на хоппер-дозатор, который тащился за приглушенно поющим тепловозом по третьей от вагона ветке. Подмывало выглянуть в коридор, выйти в тамбур и помахать Митрофанову, крикнуть ему, что ни один мужчина не дотронется до нее даже пальцем.

Грубые чужие шаги пугали Дашу, и она безучастно наблюдала в окно, как какой-то мужчина колотит ломиком в бок бункера остановившегося хоппера; он колотил безотрывно и равномерно, пока из открытого люка на решетку шпал не посыпалась щебенка.

Диск солнца прорезался в просвет между облаками, гигантскими динозаврами вытянулись на путях грузовые вагоны. И это все подавляло Дашу, вызывало жалость к себе и к Зоту. Столько тут передвигается металла, тяжелые важные грузы, такой жесткий график жизни, и ей не изменить ничего своим слабым голосом; да неужто все так запрограммировано, как говорит Зот, что можно наперед предусмотреть о каждом впереди летящем часе, сутках, месяцах и годах? Это и есть судьба? Поезд поедет по рельсам и придет на станцию Ягодную и привезет туда Дашу. Что же тут может случиться? Неужто Павел Николаевич бабник? Как же заглянуть в свою совесть…

Вагон качнуло, колеса заговорили. Большие цистерны, связки брусьев на платформах поплыли мимо окон.

Глава 4

Роковой поцелуй

О, как радостно мне

И как горестно мне!

Все заранее знаю,

И все — неизвестность.

Анатолий Кукарский

Даша переоделась в халатик. Проводница, бренча за стеной посудой, заглянула к ней и предупредила: от Красногорска до Ягодной поезд идет восемь часов. Забравшись на полку под одеяло, Даша наблюдала в окошко за облаками, веером распускавшимися над зубчатой стеной сосняка, про себя посмеиваясь, что Зот предлагал ей сосредоточиться и слушать его сигналы, а ей ничего в голову не идет. Колонны стволов деревьев размечались вдоль полотна дороги вкраплениями верстовых столбов и беленых пикетов; попалась на разъезде дрезина, возле которой гривастые парни в защитного цвета куртках — студенты, приехавшие на каникулы на стройку, — махали с обочины и весело кричали.