Третий глаз

— План по генподряду за второй квартал — на сто два и три десятых процента…

— О чем барабанишь? — Павел отвернулся от него к стенке. — Говори о путеукладке.

В висках громко пульсировала кровь. Он вспомнил о том, что сейчас, в момент возбуждения, в кровь выделяется то ли адреналин — гормон кролика, то ли норадреналин — гормон льва, эти недавние объяснения физинструктора мешали сосредоточиться. Показалось, что мясистые яркие губы мужа Сонечки передернула усмешка. Павлу почудилось, будто четко и гулко простучали по полу женские каблучки и хрупкая Сонечка в красной косынке легкой тенью скользнула к столу. Стрелецкий тряхнул головой, отгоняя непрошеное наваждение, заскрипел зубами: это мельтешил красными корочками записной книжки Бородай и гудел о дожде, о круглосуточной работе…

— Сколько звеньев уложено на ночь? — прервал его Павел конкретным вопросом.

— Ни одного. — Бородай поскреб пальцем переносицу. — Грунт ползет как тесто, путеукладочная машина ломается…

— А вручную? — Павел почувствовал, как в нем вместо крови и нервов начинают функционировать интегральные микросхемы, сплетения проводов, щелкают переключатели.

Курчавая голова Кваши покоилась на спинке дивана: разинув рот, начальник мехколонны богатырски похрапывал. «Жалкие людишки!» — отметил робот и рявкнул:

— Ночью вы в карты, что ли, играете?

Кваша ухватился обеими руками за бороду, чихнул, потряс слипшимися космами, набрал в грудь воздуху, кашлянул, пожевал губами, поежился и, не снимаясь с места, пробормотал:

— Ух, тепло у вас, сморило…

— Почему экскаваторы не работают? — обратился к нему робот.

— Холм израсходовали, нашли другой карьер, а небеса дорогу размыли…

— Едем на путеукладку! — скомандовал робот, встал, вынул из-за дивана сапоги, начал переобуваться.

Спустились со ступенек вагона. Над глухо шумящей тайгой громоздились слоистые, скрученные и непрестанно клубящиеся тяжелые тучи, моросил дождь. Следом за толстым Бородаем в кабину гусеничного трактора влез робот, а потом Кваша. За мокрым ветровым стеклом красной косынкой Сони трепыхнулся на радиаторе флажок. Трактор проваливался в глубокие ямы, наполненные желтой жижей, выбирался на тряские бревна слани. Качка сотрясала металлические части, полупроводниковые кристаллы робота, прерывала контакты. На просеке, на площадке земполотна, плохо выровненной, мокрой и вязкой, где трактор остановился и робот вышел к полнолицему в комбинезоне рабочему, из него сам собою вылетел вопрос:

— Небеса работать запрещают? Так, что ли?

— Так точно, товарищ главный… Трактор не тянет, — согласился рабочий.

— А если укладывать звенья двумя тягачами?

Дождь щедро орошал голову робота. Сергей Афанасьевич отстегнул брезентовую накидку от своего дождевика, заботливо накинул ее на голову роботу.

— Лучше бы заботился о вверенной тебе технике, — презрительно отреагировал тот.

Из дощатого сарая-курилки рабочие расходились по насыпи к тракторам, к путеукладочному агрегату и к платформе с пакетами звеньев.

— Грунт напитался водой, как губка, — прокричал в ухо роботу Сергей Афанасьевич. — Мы технику бережем.

Широким взмахом робот отстранил Квашу от себя и гулко крикнул мастеру:

— Где второй трактор?

Подогнали второй тягач, дрогнули натянутые струны троса, гусеницы, перемалывая вязкий грунт, все глубже проседали в насыпь, но не сдернули путеукладчик с места. Лишь когда по распоряжению робота «запрягли» третий трактор, от тройной тяги агрегат подался вперед. Дождь не переставал штриховать даль просеки, стену леса, рябил воду болотца. В сером мареве длинное тело путеукладочной машины с прицепленными к нему с одного конца тягачами, с другого — платформы с пакетом звеньев, будто гигантский краб, шевелило клешнями, гребло под себя шпалы и рельсы, подстилая их, медленно ползло. Вдруг гул моторов оборвался. Тишина. В той стороне, где тракторы, пробежал человек. Туда же метнулась коренастая фигура Бородая. «Что случилось?» Робот зашагал по липкой, цепляющейся за сапоги насыпи. Голос Сонечки, как дятел по ели, застучал в голове: «Я твоя совесть! Твоя совесть! Тебе верно говорил физинструктор! Я — в тебе!» Лапа не срезанного бульдозером придорожного куста щелкнула робота по очкам, чуть задев щеку. Вытянув шею, он заглянул через чье-то плечо и увидел в луже окруженного рабочими стонущего человека.

— Порвался трос, захлестнуло по ногам, — втиснулся между роботом и людьми Бородай. — Ноги перешибло…

— Где техника безопасности? — зло крикнул робот и выругался. — Раненого срочно в Искер! — скомандовал: — Путеукладку продолжать!.. — и зашагал по насыпи в глубь просеки, в сырую полутемь, обходя ямы, проваливаясь ногами в неутрамбованные гусеницами бульдозеров гребни грунта.