Третий грех

Глава 1

– Присаживайтесь, Генри, как ваши дела? Вам стало легче?

– Простите, доктор, но я всё так же хочу себя убить.

В кабинет Чарли Эванса – доктора психиатрии, почётного профессора кафедры нейронаук станции «Веллингтон-2» – вошёл мужчина средних лет. На измождённом лице его читалось редкое чувство – мучительное смирение.

Доктор Эванс устало вздохнул и открыл архаичный блокнот из бумаги. Профессор владел забытым искусством рукописного набора текста, и тренировал его как рабочий инструмент.

– Это была сто восьмая наша попытка. Мы проверили все безопасные антидепрессанты, известные науке. Применили пять экспериментальных и две нелегальные схемы лечения. Последний раз мы накормили вас дешёвыми синтетическими галлюциногенами, которые считались «грязными» ещё в двадцатом веке. Не помогло. При этом все ваши анализы в норме, в том числе и биохимия.

– Я удивляюсь, что страховая компания оплачивает мои счета, – пациент на кушетке смущённо улыбнулся.

Доктор оторвался от блокнота и терпеливо объяснил.

– А она и не оплачивает. Ваша страховка не покрывает даже одного моего приёма. Но! Ваши навязчивые состояния мы так и не смогли классифицировать. И вас включили в программу клинических исследований редких форм расстройств психики. Помочь вам – это помочь миллионам людей в будущем.

Пациент проводил блокнот доктора с предельно странным выражением на лице. Обычно такими взглядами провожают очень красивых девушек в очень откровенных нарядах.

Доктор Эванс обратил внимание на перемену в лице собеседника.

– О чём вы подумали сейчас, Генри?

– Листы ведь достаточно тонкие? Если правильно держать бумагу, можно перерезать горло?

Доктор устало вздохнул, отложил блокнот и потёр виски. В уголках глаз появились едва заметные искры. Эванс углубился в медицинскую карту Генри, прошёл по всем известным данным. Никаких аномалий! Пациент просто хочет себя убить. Постоянно. Навязчивые состояния не купируются ничем. При этом любая попытка хоть как то навредить себе приводит к приступам парализующей паники. Беднягу даже погружали в симуляцию, где он пережил натуральную смерть. Не помогло. Разве что панические атаки стали чуть ли не вдвое сильнее.

– Ну а в целом как? Пособия хватает?

По понятным причинам работать последние несколько лет Генри не мог, и жил на пенсию по инвалидности.

– Ну… не жалуюсь. Мне много не нужно. К тому же, сами понимаете, визор, и всё такое… А я ещё никуда и не хожу, и вот…

Пособия хватало на питание в растворимых контейнерах да на просторную студию с мягкими стенами и мебелью. В доме не было ни одного предмета, которым Генри придумал бы как себя убить. Там он и сидел сутками, тратя все силы на то, чтобы не думать о смерти.

Если бы не Автоматизированная служба контроля, он бы так сидел годами.

АСК запрещена на половине станций внутри солнечной системы. Очень уж многие не любили, когда за ними следят даже в душе. Хотя в мирах типа Веллингтона общество охотно платило подобную цену за полную и безусловную безопасность.

Конкретно сейчас АСК спасала Генри жизнь.

– Генри, у нас осталось максимум пять вариантов неинвазивного лечения. Дальше – только имплантация и замена областей мозга…

В дверь постучали.

– Ох, прошу извинить, мне должны передать одну вещь…

Доктор поднялся и прошёл к двери. Через минуту он вернулся и водрузил на стол чёрный куб с гранями сантиметров по двадцать.

– Вот, очень давно ждал. Кибернетический цветок. Полюбуйтесь! Последняя модель! У меня однокашник их производит… сейчас покажу, вот…

Доктор коснулся невидимой пиктограммы на поверхности приборчика. Верхняя грань засияла мягким светом, и из её центра в воздух потекла, иначе не скажешь, металлическая пыль. Она слабо сверкала, омытая потоком света.

Над кубом повисло семечко. Оно раскрылось, треснуло, и стало прорастать острым стеблем. Когда он достиг высоты трёх ладоней, от середины стебля выстрелили три тонких стебелька, и на них выступили крупные капли металла. Они набухали всё сильнее, лопнули, и из них словно вытекли длинные тонкие лепестки, которые почти доставали до куба.

А на центральном стержне, на самом конце, появился бутон. Он вырос до размера кулака, мягко засветился тем же жёлтым светом, что и грань куба – и треснул. Удивительный цветок, словно отлитый из жидкого серебра, раскинул игольчатые лепестки в разные стороны.

– Удивительная вещь! Всегда новый цветок, всегда прекрасный. На такое можно смотреть вечно! И это не просто процедурная генерация, все эти цветы могли бы существовать, или существуют, но где-то в другом месте. Представляете, Генри, вы словно заглядываете в другие миры, в бесконечные окна. И в каждом вы увидите нечто красивое!

Цветок осыпался чёрной пылью. Она утонула в сиянии грани.

Профессор покосился на своего пациента. Тот заворожённо следил за очередными метаморфозами над поверхностью куба.

В дверь снова постучали.

– Ах, извините, надо отпустить доставку, я вернусь через минуту…

Эванс убежал, а Генри продолжил созерцать новый цветок.

– Смотрю, вас тоже захватило? Думаю, могу вам заказать такой же, в рамках экспериментального…