Третий круг рая

…О дате бракосочетания Захара Тальникова и Жанны Кавериной мне сообщила наша одноклассница. С ехидным злорадством повертев перед моим лицом отпечатанным золотом по белому приглашением, она фальшиво-сочувственно поинтересовалась, получила ли я такое же. Позже оказалось, на свадьбе присутствовал почти весь класс. Я знала, что видеть меня не захотела Жанна. После той ночи на даче в июне две тысячи шестого я не встречалась ни с ней, ни с Захаром. Я почти не выходила из квартиры, отказавшись поступать в музучилище, как планировалось раньше. Родители фактически были в разводе, не оформляя документы и при мне старательно сдерживая эмоции. Отцу, я видела, спокойствие давалось с трудом, я все чаще замечала, как блестят его глаза – он стал выпивать без повода. Меня берегли, а я злилась. Мама все чаще смотрела на меня с жалостью, чем вызывала во мне приступы если не бешенства, то бурно проявляемого неудовольствия. Я грубила ей, цепляясь за каждое слово, сказанное, как мне казалось, с неуместной интонацией. У нее в ответ на автомате вылетала фраза: «Не волнуйся, тебе нельзя», – но я понимала, что на самом деле она уже готова к моему срыву – я была на грани. Через какое-то время я вдруг догадалась, что меня пасут – одна не оставалась никогда: мама, отец и Тата сменяли друг друга четко по расписанию.

На новогодние праздники они решили ехать на дачу, что вызвало у меня истерику. Успокоившись, я согласилась на альтернативный вариант – у Таты в далекой деревне на границе области жила старенькая тетушка, сестра отца.

Дом стоял у самого леса, отапливался дровами, толстые бревенчатые стены долго хранили уютное тепло, несмотря на постоянный приток свежего воздуха из приоткрытой форточки. Баба Лиза оказалась бодрой сухонькой пожилой дамой, сохранившей стать и добрый нрав. Переступив порог избы впервые, я замерла в дверном проеме – вдоль стен просторной прихожей тянулись полки, заполненные печатными изданиями: собрания сочинений классиков стояли в ряду с детективами и любовными романами в мягких обложках. Тогда я поняла, что попала в книжный рай – читать любила очень.

Новый, две тысячи седьмой год мы встретили весело. Отец, как единственный мужчина в нашей компании, с удовольствием ухаживал за нами, с особенным рвением подливая шампанское маме. Мне даже показалось, что ее взгляд в его сторону смягчился, исчезло обычное выражение брезгливого недовольства, даже презрения. Я расслабилась, смеясь его шуткам и радуясь наступившему перемирию в их напряженных отношениях. Получился семейный праздник, ненадолго омрачившийся лишь спешным отъездом Таты в город – она торопилась на дежурство в клинику. Едва отъехала ее «Нива», в дом потянулись гости – бывшие ученики бабы Лизы с семьями: например, Елизавета Ниловна Блюм, за год до смерти Сталина попавшая в лагерь. После освобождения она всю жизнь проработала учителем немецкого языка в местной школе.

Я словно попала в другой мир: открытые лица, искренняя любовь, бескорыстная соседская помощь – баба Лиза никак не была обделена вниманием.

Родители уехали, я же вернулась в город практически перед рождением Сани, полностью освободившись от своих страхов и страданий по Тальникову: теперь они мне казались даже смешными…

Я бы и сейчас не вспоминала о нем и той боли, если бы он вчера не нарисовался у меня на пороге со своими проблемами.

– Лянка, такой запах, с ума сойти! – прогудело над ухом.

Я вздрогнула, вырываясь из прошлого и опасливо отодвигаясь от плиты: только что сняла с горячей сковороды крышку.

– Не пугай, Захар! Давай договоримся – дистанцию в полтора метра ты держать будешь. Умоешься или сначала завтрак?

– Завтрак, конечно! Не поверишь, давно так не спал – как в яму провалился! Будильник ты завела? Ну, понятно… А как же утренний ласковый поцелуй и кофий в постель? – попробовал пошутить он, но я равнодушно бросила «обойдешься».

– Неси поднос в кабинет, включи ноутбук. Нужно посмотреть кое-что. А я пока позвоню Тате.

Спешно отсылая Захара, я пыталась понять причину возникшего вдруг беспокойства. Сама себя не понимая, медлила, стоя на пороге кухни. Звонить Тате в такую рань я не собиралась, просто мне нужно было, чтобы ушел Захар. Зачем бы это?

Выйдя в коридор, я на миг замерла у входной двери. И в этот момент раздалась громкая трель звонка. «Не успели!» – поняла я, снимая с петли дверную цепочку.

Глава 10

– Ляна Шандоровна Бадони?

– Да, это я.

Глядя на молодого полицейского, я готова была подумать, что передо мной ученик старших классов или студент колледжа, но никак не представитель власти. Мешковато сидящий на узких плечиках китель придавал ему вид подростка, примерившего на себя форму отца или старшего брата. Из-под форменной фуражки, закрывавшей половину лба, виднелся светлый чубчик. На лице – смущенная улыбка. Милота… А у меня от дурных предчувствий подкосились ноги.

– Лейтенант Суворов, отделение полиции Центрального района. Разрешите войти? – справившись со своим смущением, четко представился парнишка и как-то разом подобрался.