Третий круг рая

Я успела подумать, что свидетелей грабежа точно не найти – некому ими быть, да и день, когда вор посетил квартиру, неизвестен. И тут ожил мобильный. На звонок я ответила, не посмотрев на экран, – была уверена, что, не догадавшись въехать во двор, звонит Сотник. Но это был Фандо.

«Как ты не вовремя!» – подосадовала я мысленно, но вслух вполне доброжелательно произнесла нейтральное «привет». И по его последующему вопросу, не случилось ли чего, поняла, что он таким формальным приветствием остался недоволен.

– Георг, я сейчас занята, перезвоню немного позже, хорошо? – более ласково проворковала я, выходя из арки на улицу.

Сотник стоял возле машины и, видимо, пытался до меня дозвониться.

– Я не понял, куда идти. Вход со двора, что ли? Что у тебя тут? Тайная берлога?

– Еще несколько шагов, и все узнаете, – бросила я через плечо и двинулась к дому. Даже не оглядываясь, я знала, что майор шагает за мной. – Только хочу предупредить – там, возможно, есть отпечатки вора.

Профессионала видно сразу! Майор, прежде чем переступить порог, внимательно осмотрел замок…

– Ну, рассказывай. – Сотник, обойдя мои владения, вернулся в мастерскую Мазура и присел на табурет. – Что украли? Хотя лучше начни с того, кому эта конура принадлежит. Надеюсь, ты проникла не на чужую территорию?

– Собственность моя, досталась по завещанию папиного приятеля Яна Карловича Мазура. Да, вы угадали – здесь мое убежище, об этом месте не знает даже Тата.

– Уже хорошо, исключаем тетушку из списка подозреваемых. Ты местную полицию вызвала?

– А своими силами не обойдемся? Тем более все на месте. Да и не было здесь ничего ценного, кроме часов! Их не тронули. Правда, стекло у напольных разбито.

– Это ерунда, – отмахнулся Сотник.

– Ну да… Только стоимость часиков упала тысяч на десять: стеклышко родное, часики начала прошлого века, – не удержалась от сарказма я.

– Цена вопроса?

– Шестьдесят пять – семьдесят тысяч в отечественной валюте.

– Прилично. Я правильно понял, ты догадываешься, что именно искали?

– То самое золото.

– Поясни. – Сотник смотрел на меня с удивлением.

– Это мы с вами знаем почти наверняка, что оно досталось Георгу. Но об этом может не знать тот самый неизвестный, которого мы вычислили, хотя и чисто теоретически. Что, если он все эти восемь лет безуспешно ищет «золотой» след?

– Или здесь побывал обыкновенный вор, Ляна, – устало произнес Сотник.

Возразить аргументированно я не успела, произнеся только возмущенное «нет», – меня прервал звонок мобильного. Я посмотрела на экран – вновь Фандо.

– Да, Георг! Я буду дома через час, не раньше. Хорошо, договорились.

«Как же хорошо и спокойно жилось до встречи с этими двумя!» Мне на миг стало тоскливо: рушилась привычная жизнь.

Как оказалось, я консервативна. Грядущие перемены вызывали панику, я давила в себе страх потерять привычное, что, в свою очередь, делало меня раздражительной и злой. Пугал разброд в мыслях: я не могла ни на минуту забыть о Фандо, он как бы присутствовал рядом, даже с Сотником я разговаривала с оглядкой на него – не навредить бы. Конечно, Георг невиновен в смерти Тамаша, не он лишил Бадони жизни, а отец Георга, но от золота же не отказался, принял. Интересно, хотя бы задал вопрос – откуда такое богатство? А собственно, какое? В денежном эквиваленте тех лет?

– Михаил Юрьевич, а какова цена вопроса – мешочка с золотишком? Вам Люба список похищенного не предоставила?

– А я все жду, когда поинтересуешься. Конечно, она примерно описала украшения, их много было: браслеты, кольца, серьги. Килограммов пять. Если сдали на лом, даже по тысяче за грамм, это пять миллионов. По курсу августа того года тридцать два рубля, в долларах – сто пятьдесят шесть тысяч с небольшим. Не бог весть что, но как начальный капитал для дела – вполне.

– Видимо, Георгу хватило.

– Имеется кое-что еще. Люба – не простая цыганка: отец – баро табора поволжских сэрвов, мать – шувани. Когда она бежала от них, прихватила фамильную реликвию – православный крест внушительного размера из чистого золота, усыпанный бриллиантами. В день пожара он пропал, хотя хранился отдельно от общего золота – у нее в спальне. Она не уверена, что взял его Тамаш: он знал, какую ценность тот представляет для Любы. Считает, что оставил бы его ей. Рассказала она мне об этом только сегодня, взяла обещание, что сразу отдам ей, чтобы ты даже в руки не брала эту реликвию – какая-то дурная слава у этого креста. Если Тамаш все же украл у нее крест…

– Или наоборот, посчитал более надежным увезти от греха подальше, предвидя мародерство сельчан, – перебив его, возразила я.

– Возможно. Но Люба как раз и подозревает поджигателя, отчасти потому, что пожар начался в коридоре у ее спальни – загорелась штора. Она в этот момент находилась в гостевой хате, где живет сейчас.

– А Тамаша где пожар застал?