Третий лишний

После чудесного преображения Ханна выглядела достойно и респектабельно. Можно даже сказать, что она вновь родилась. Такое ощущение у нее появилось после появления мужского интереса, которым до сих пор Ханна похвастаться не могла. Нет, она понимала, что на нее и раньше обращали внимание, но это было гораздо реже, и люди были совсем другого уровня. Теперь же на нее смотрели не тайком или украдкой, а так, как положено приличным людям.

Сопровождая миссис Гриндл, она заметила, что вокруг нее стало больше мужчин, а некоторые из их были даже очень приятной внешности и солидного достатка.

«Вот что делает красивая одежда и надежда на хорошее приданное!» - с грустью отмечала Ханна. От осознания причин заинтересованности к ее скромной особе, было противно. Ведь это положение временное. Стоит лишиться должности, она вновь станет бедной служанкой, и все эти воздыхатели снова буду делать вид, что совсем ее не замечают.

Хозяйка, отметив прохладное и уничижительное отношение компаньонки к проявлению мужской благосклонности, была весьма довольна.

Успокоившись и научившись у миссис Гриндл хорошим манерам, Ханна приобрела лоск и ухоженность. Хорошая, строгая одежда и весьма приятная внешность, вскоре позволили ей походить скорее на благовоспитанную леди, чем на невоспитанную и забитую служанку, но от леди ее отличало то, что в церкви приходилось сидеть на задних рядах.

Несмотря на холодность, некоторые из поклонников проявляли изрядную настойчивость, но, к огромному сожалению Ханны, это были: юный Эдвард, ни шагу не ступавший без разрешения матери, и сластолюбивый мистер Марч. Он был уже почтенного возраста, но его любострастному взгляду могли позавидовать более молодые джентльмены. По городу среди служанок ходили слухи, что ни одну из своих горничных мистер Марч не обделяет вниманием, невзирая на внешность и возраст.

Если Эдвард бросал лишь нескромные взгляды, то старый развратник позволял себе значительно больше. При выходе из церкви по окончании службы он старался коснуться Ханны, но в этот раз, как бы невзначай задев, успел провести рукой по ее груди.

От неожиданности Ханна обомлела и прежде чем успела сообразить, залепила мистеру Марчу звонкую пощечину, на звук которой обернулись прихожане. Это был столько неприглядный случай, что никто не хотел отказать себе в удовольствии поглазеть на него.

Мистер Марч держался за пылавшую щеку, а испуганная Ханна подхватив многослойные юбки, выбежала из здания. Разразился скандал.

Одно дело, когда он зажимал по углам прислугу, незаметно для приличного общества, а другое дело в храме Божьем, когда за свою проделку получил прилюдную, увесистую пощечину.

- В Храме Божием надлежит думать о душе, а не о порочных удовольствиях! – судачили сплетницы. Над старым повесой потешался весь город и миссис и мистер Марч теперь стыдились выйти на улицу. Тогда, в попытке хоть как-то оправдать мужа, миссис Марч обвинила Ханну в ненадлежащем поведении и в подстрекании чужих мужей к сластолюбию. Особенно в разнесении подобного слуха преуспела миссис Марвел, которая не могла простить бывшей служанке скандал, испортивший ее репутацию благовоспитанной дамы. Преисполненная ненависти, она, не уставая, развлекала подруг неожиданными подробностями пошлого поведения неблагодарной, зазнавшейся служанки. Ей вторили миссис Марч и Дороти Палм.

Когда Ханне донесли о ходивших о ней сплетнях, она испугалась настолько сильно, что заболела от нервного напряжения: до того боялась, что испорченная репутация оттолкнет от нее чету Гриндлов, и ее попросят покинуть их дом.

Экономка подначивала хозяйку, расписывая, как развратная служанка, почти соблазнившая бедного мистера Марча в Божьем доме, может очернить ее безукоризненную репутацию.

- Айзек, ты там? – Кэтрин настойчиво стучась в запертый кабинет мужа.

- Да, милая!

«Черт бы побрал! Еще тут тебя не хватало!» – шипел он сквозь зубы.

- Айзек, милый, нам нужно срочно поговорить! – требовала супруга, барабаня в дверь.

- Дорогая, я занят!

- Это очень и очень важно! – настаивала Кэтрин, почти перейдя на крик. - Дело касается нашей репутации.

«Да, что еще такое!» – выругался Айзек, открывая дверь. Репутацией он дорожил.

– Пойдем в гостиную, милая, – сказал тоном, не принимающим возражений, и, взяв супругу под локоть повел в гостинную.

– Айзек, о, Боже, ты даже не представляешь, что случилось. Эта дрянь… - она брезгливо повела губами, - нас опозорила!

- Каким образом? - его голос стал сухим и суровым. – Что она вытворила?

- Она кокетничала с мистером Марчем и довела его до греха!

- Какого греха? – насторожился Айзек.

- Прямо в храме Божьем! Прямо в храме Божьем! - зарыдала супруга.

- Что в храме Божьем? - занервничал он.

- Она соблазнила его!

- Что?! Как это случилось?!

- Не знаю! – вертела головой миссис Гриндл, показывая неосведомленность и свою полную непричастность. – Я только услышала этот ужасный звук, а когда обернулась, уже все…

- Что все? Что там случилось? – рычал Айзек от нетерпения и злости. Непристойность вполне могла случиться, но что бы подобное совершить в церкви?