Третий лишний. Он, она и советский режим

Проект Скурлатова сводился к тому, что дух народа можно сохранить стойким и бодрым только в том случае, если придать обществу черты постоянно воюющей армии. Надо создать культ солдата и настраивать молодежь на перманентную смертельную борьбу за преобразование всего человечества. Скурлатов — враг мыслителей и интеллигентов. Он решительно против людей, захваченных личным чувством, любовью. В четвертом пункте разработанного им документа „Устава нравов” предлагается: „Провести длительную кампанию о родовой, моральной и физиологической ценности девичьей чести, о преступности добрачных связей”. В борьбе с развратом он требует: „Не останавливаться вплоть до использования старинных крестьянских обычаев: мазанье ворот дегтем, демонстрация простыни после первой брачной ночи, телесные наказания тем, кто отдается иностранцам, клеймление и стерилизация их”. В шестом пункте „Устав нравов” призывает „не заниматься так называемым „половым воспитанием”. Не возбуждать интереса к проблемам пола. Пол — дело интимное, здесь все должно решаться само собой. Подавлять интерес к проблеме пола за счет поощрения интереса к романтике, революции… Сублимировать пол в творчество”.

Только руководствуясь этими и другими в том же духе принципами,‘советское государство, по мнению Скурлатова, может стать великой и победоносной державой.

У проекта этого нашлись сторонники и в ЦК партии и в Политбюро. Однако большая часть брежневского руководства не решилась поддержать этот сталинско-гитлеровский проект. Доклад Скурлатова был отменен и сам он выведен из городского комитета комсомола. Однако идеи укрепления советской семьи силовыми приемами живы по сей день. Мы сможем познакомиться с ними в заключительной главе этой книги.

Противники сексуального просвещения имеются и среди рядовых советских граждан. После того, как в средине 60-х годов в СССР появились первые брошюры, касающиеся сексуальной жизни, в газетах были опубликованы протесты против „опасного эксперимента”. Особенно всполошились провинциальные учителя. Нарушение привычного табу не на шутку испугало их. Некий учитель В. Хорольский, отдыхавший на Кавказе, на досуге прослушал публичную лекцию врача-сексолога. Лекция его ужаснула. „Есть какие-то интимные вещи, которые нельзя обсуждать коллективно, — написал он в „Комсомольскую правду”. — Я за то, чтобы молодые люди приобретали нужные им знания в одиночку, а не рядом друг с другом… Я твердо убежден, что та форма пропаганды половых знаний, когда рядом, в качестве слушателей, сидят влюбленные друг в друга юноши и девушки, неприемлема. Неприемлема потому, что она воспитывает цинизм и убивает стыдливость”[78]

. Другой противник лекций на темы пола, учитель Лынев из г. Тюмень (Западная Сибирь), также счел, что „половые проблемы — не тема для митингового разбирательства. Вся сложность, — по мнению сибирского учителя, — в том и состоит, что нужно снять с этих проблем покров запретности и таинственности, не разрушив самой таинственности, интимности. Лучше всего было бы остаться наедине с умной книгой” [79]. Учительница Т. Пойлова, из Николаевска-на-Амуре (Вост. Сибирь), однако, и к книгам такого рода отнеслась с подозрением: „Если мы будем издавать массовым тиражом книги по сексологии, то первыми их читателями станут, конечно, подростки, у которых подобное чтение вызовет нездоровые эмоции”[80]

.

Таких „пугающих” писем в газетах в 60-е годы публиковалось немало. Появлялись они и в 70-х, хотя большинство граждан, судя опять-таки по письмам в редакции, приветствовали попытки просветить молодежь[81]. Многие указывали при этом, что у советского общества не остается другого выхода, потому что во второй половине XX века возникла вполне объективная сила — акселерация молодежи. Хотим мы того или не хотим, раннее физиологическое созревание юношей и девушек толкает их к ранним и сверхранним половым связям со всеми вытекающими последствиями. Общество не может оставить их без всякой помощи в волнах сексуальных эмоций. Надо объяснить этим юным существам азбуку секса, дать средства предохранения от беременности.

К средине 60-х годов акселерация действительно преобразила отношения мальчиков и девочек. Вот свидетельства современников.

Библиотекарь из Курска: „Слияние женских и мужских школ в 1954 году, конечно, оживило наш интерес к девочкам, которых мы до того почти не видели. Но школьные романы в 50-х годах, как мне помнится, к сексу не приводили…”

Учительница из Запорожья: „Когда я кончала школу в 1960-м, мы у нас в провинции еще не слыхали, чтобы школьники жили половой жизнью. Но в начале 70-х, когда я сама стала преподавать в 9—10 классах, уже были любовники 15—16 лет. Откровенно говоря, я не видела в отношениях этих мальчиков и девочек того, что можно назвать любовью. То были страстные, грязные, тайные и очень торопливые отношения. Страсть не согревалась личной привязанностью двоих”.