Третий лишний(СИ)

    - Ну, надо же, - снова разговор начался с насмешки. -  судя по вашему виду и стремительному возвращению, надо думать, что Маргарет привела веские доводы и вы решили остаться у нее в услужении?

    - Нет. - тихо отвечала Ханна. -  я ушла. Надеюсь, что вы тоже не переменили своего решения, и ваше предложение о работе все еще имеет силу.

   Наступила тишина.

   - А я думал, что Мэри перепутала, когда сообщила мне о вашем  скором возвращении и желании поговорить о работе. - он откровенно издевался.

   - Нет, мистер Гриндл, я бы хотела приступить в работе, - медленно, но отчетливо повторила Ханна.  - Ваше предложение еще имеет силу? - спросила она, пытаясь скрыть страх и дрожь в голосе.

  - А если нет, что вы будете делать? - спросил мужчина, напустив на лицо циничную ухмылку.

    От его слов у нее екнуло сердце, и кровь отхлынула от лица, из-за чего оно стало почти белым. Заметив, что его шутки, достигают цели, мистер Гриндл остался доволен.

  - Ну, что же вы молчите, Ханна? - допытывался он. - Вам ведь больше некуда идти?

    Ханна отрицательно покачала головой, показывая, что он прав.

  - Я, право, уже смирился с тем, что вы сможете приступить к работе только через месяц и Сью - служанка, которую вы должны будете заменить, уже дала согласие отработать этот месяц, пока вы будете улаживать свои дела. - он сидел, положив ногу на ногу, и постукивал пальцем правой руки по столу. - Ах да, забыл уточнить, Маргарет дала вам рекомендательные письма?

    Ханне поняла, что он наслаждался сложившейся ситуацией. Не каждый же день решается судьба человека, пусть даже простой служанки. Он продолжал стучать пальцем и улыбался, откровенно разглядывая ее с головы до ног. Ей нечего было ему ответить, он и так все знал. От такого поворота событий она не смогла сдержаться, слезы полились сами. Она расплакалась. Однако, Айзек Гриндл не унимался:

    - Предполагаю, Маргарет не только дала хвалебные рекомендации, но и оказалась великодушной хозяйкой, оценившей ваше трудолюбие и чистоплотность. А? - продолжал он издеваться, прекрасно осознавая, что делает ей больно. - Судя по синяку, сияющему на вашем лбу, как звезда на рождественской ели, такой благодарности  и щедрости вы даже и ожидать не могли? - он открыл портсигар, достал сигару и закурил, выпуская облачко сизого дыма.

    Ханна рыдала, уже не сдерживаясь. Ей было стыдно рыдать, как ребенок, но она не могла остановить слезы. Удавалось сдержать всхлипы лишь на несколько мгновений, но потом еще более сильный всхлип все-таки прорывался, и выходило еще хуже, чем было.

    - Лучше уж плакать красиво, - почему-то такая мысль неожиданно пришла ей в голову, от которой Ханне стало одновременно и смешно, и грустно. - Такая трагическая ситуация, а в голове только такие дурацкие мысли. - но ничего более дельного в ее уставшую  и многострадальную голову не приходило.

    Красиво плакать Ханна умела с детства, что ее не раз выручало. Всю силу  и значимость своего необыкновенного умения она ощутила еще в приюте, когда разрыдалась на благотворительном вечере перед попечительским советом. Дело закончилось тем, что попечительница приюта - миссис Брэдлоу не смогла равнодушно смотреть на слезы хорошенькой девочки, и под влиянием эмоционального порыва решилась взять ее на воспитание, пока жестокая действительность приютского быта не коснулась своим тлетворным влиянием маленького ангела.

   Научил Ханну этому, даже скорее усовершенствовал ее талант, Косой Фин, который хоть и был полным придурком, не умевшим ни читать, ни считать, но быстро подметил, что новая сиротка своими слезами добивается гораздо больше, чем другие дети своими выходками и рыданиями.

    За то, что ее больше других выделяли некоторые приютские сестры и относились более снисходительно, Ханну возненавидели другие воспитанники приюта и изводили как могли, воруя у нее и так скудную еду, отбирая вещи или просто избивая. Если бы Косой Фин не заступился за нее, чем бы это могло окончиться, ей было даже страшно представить.

   О, нет, Фин не был великодушным мальчишкой, скорее он был расчетливым эгоистом, который быстрее других заметил, что попрошайничать у Ханны получается гораздо лучше, чем другим. Ханну перестали бить, но за его покровительство всю свою добычу она отдавала ему, что не мешало Фину самому иногда колотить Ханну.

    Другие приютские девчонки и даже мальчишки пытались подражать ей, но у них так не выходило.

    "Это или мой талант, или что-то еще, чего у них нет." - решила для себя девочка, однако старалась пользоваться слезами не часто, чтобы еще более не раздражать других воспитанников. Связать свои успехи с хорошей внешностью и красивыми глазами она не додумалась. Тем более, что, попав в приют, она осталась без своих длинных волос, с синяками и в лохмотьях, перешитых из других обносков, от чего казалась себе жуткой уродиной.