Третий лишний(СИ)

    Мэри, видя, что хозяин не в духе, не решилась на дальнейшие расспросы. В душе она была несказанно рада, что паршивке, как она называла Ханну - Эмму, достанется. Она считала, что девчонке слишком повезло, и это ей не нравилась. С первого раза, как только увидела ее, Мэри поняла, что та легкомысленная вертихвостка, но с хозяином не поспоришь. А теперь, видя, что хозяин недоволен и служанке достанется, только от одного предвкушения о ее наказании, Мэри ощутила радость.

   - Да, мистер Гриндл. - сказала она и вышла, поспешив в гостиную, где Эмма знакомила  хозяйку со свежими газетами. Она встала у двери, стараясь дождаться паузы и прервать их чтение.

     "Надо поспешить, пока он не успокоился. Пусть мерзавка попадется под горячую руку, чтоб не наглела". - мстительно подумала экономка. Дождавшись, когда в комнате наступила естественная пауза, возникающая при перелистывании страниц, экономка вошла:

    - Миссис Гриндл, прошу прошения, что потревожила, но мистер Гриндл просил позвать Эмму.

    - Что-то случилось. - оживилась хозяйка и с некоторым недоверием посмотрела на компаньонку.

    - Я не знаю, мэм, мистер Гриндл мне ничего не сказал. - сохраняя важный вид, ответила Мэри.

    - Иди, Эмма. - холодно сказала хозяйка и посмотрела на компаньонку так, будто ее уже обвинили в краже.

    Ханна попыталась спокойно подняться с кресла, но ноги ее заплетались. Она повернулась к хозяйке и, стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила:

     - Да, мэм! -  и направилась к двери.

     Чего ожидать от мистера Гриндла, она не знала, но уже заметила, что у него своеобразная манера общения и приготовилась ко всему возможному. Постучав в дверь, она вошла.

    - Проходите. - сухо сказал мистер Гриндл.

   Подходя к глубь комнаты, Ханна заметила, исходящий из-под ее но, треск, ничего хорошего это не предвещало.

     Он как обычно сидел за столом. Посмотрев на мистера Гриндла, Ханна почувствовала, что он опять будет развлекаться, доводя ее до слез.

     "Ну, что ж, придется вытерпеть". - подумала она, пытаясь найти в  себе выдержку и хоть капельку равнодушия к его грубости.

     - Вы справляетесь с обязанностями, возложенными на вас? - сходу спросил он.

     - Да, мистер Гриндл. - Айзек молчал, по нему было слишком очевидно, что он чем-то не доволен, поэтому на всякий случай уточнила: - Во всяком случае, я очень надеюсь, что справляюсь и миссис Гриндл мною довольна.

      - Вот как? А думал, что стараться и надеться - это разные вещи. - вспылил Айзек.

       Не понимая, к чему он клонит, и, не желая позволить ему долго и медленно над ней издеваться, Ханна спросила его:

       - Вы или миссис Гриндл чем-то недовольны? Если это так, то я прошу прошения. Впредь я буду еще более стараться.

      - Правда? - усмехнулся он. - Значит, сейчас вы не выкладываетесь полностью?

      - Я стараюсь изо всех сил, мистер Гриндл.

      - Если вы стараетесь изо всех сил, тогда как вы можете обещать что-то сверх ваших сил? - его взгляд был холодным и цепким. Неприятная улыбка не сходился с его лица, а глаза мистера Гриндла были полны гнева. Ханна почувствовала, что и в этот раз он не успокоится, пока не доведет ее до слез. Как она уже успела заметить из прошлых встреч, после того, как она расплачется, хозяин начнал потихоньку успокаиваться. Она не могла понять его мотивов, но решила, что он получит то, чего так жаждет. Ей это было не сложно.

      - Я вас спрашиваю, Ханна! - настойчиво повторил он. - Как вы можете обещать то, чего не сможете выполнить?

       Служанка опустила глаза и продолжала молчать. В конце концов, надо же ей настроиться на плач!

      - Тогда выходит, что вы обманщица! - начал он наступление.

      - Нет! Нет, мистер Гриндл, я говорю правду! - с жаром начала оправдываться она, стараясь не выдать свое равнодушие к его нападкам.

      - Вы лжете! Я вижу это! - он был похож на инквизитора, обличающего ведьму.

      "Осталось добавить: покайся, Ханна, пока не стало слишком поздно!" - съязвила она про себя.

    Айзек, казалось, тут же уловил ее настроение, потому что поднялся с кресла и приблизился к ней почти в плотную, пытаясь давить на нее не только манерой общения, но и своим ростом. Однако и Ханна была не маленькая, потому этот его маневр совершенно не испугал ее.

      - Так вы лжете? - спросил он ее еще раз, смотря ей в глаза.

      Расстояние между ними было почти неприличным. Подумав, что если будет отпираться, он приблизится к ней еще, Ханна решила более не упрямиться, и робко опустив глаза, тихо ответила:

      - Нет, мистер Гриндл.

      - Я не расслышал?

     - Нет, мистер Гриндл. - повторила она громче.

     Он отошел от нее. Сложив руки за спиной, начал расхаживать по комнате.

    "Вот Цирцея". - довольно усмехнулся  про себя мужчина. Ему нравилось ее упрямство и непокорность. Пытаясь давить на Ханну, он испытывал азарт. В ней  присутствовала присущая женщинам изворотливость и коварство, его манила ее естественная чувственность, делавшая Ханну естественной и соблазнительной, от чего его кровь начинала бурлить, особенно после очень длительного воздержания.  Благонравность и приличия, принятые в обществе и вознесенные до идеала, мистера Гриндла не прельщали, поскольку этого идеала в его жизни было и так слишком много.