Тревожное торжество

– Хавин никогда не дал бы денег, если бы было не выгодно. Уж я-то знаю Павла, можешь мне поверить. Ты сам посуди, – и подумав, видя безразличные глаза Константина, что компаньоны из них пока не получаются, закончил разочарованно: – Что-то у нас с тобой не очень удачно все начинается.

– Начало – не показатель, – насупился Аспенский. – Важен хороший конец. Ты меньше витай в облаках. А то походишь на Печаева.

– Сожалеешь, что Печаев продал свою долю мне.

– Плевать!

– Тогда поищем золотую середину.

– Это как же? – холодно отозвался Константин. – Я должен уступить? Но ведь ты не хочешь уступать. Как быть? Я всегда крепко держал бизнес в руках и теперь не собираюсь давать слабину.

До Анатолия наконец стало доходить, что Аспенский отказывался от проекта ради того, чтобы сохранить в бизнесе прежние позиции, бывшие у него при Печаеве.

– Понимаю, – кивнул он, – тебе было проще работать с Андреем. Все решения ты принимал единолично, и все зависело только от тебя. Но обстоятельства переменились. Я не Печаев. Настраивайся работать в паре со мной. – Помолчал, прижался к спинке стула, вгляделся в лицо Константина. – Кстати, забыл тебе сказать, что ко мне приходил Печаев с просьбой расторгнуть договор купли-продажи доли и вернуть все на круги своя. Случайно это не твоя инициатива? Сам-то он, без толчка со стороны, вряд ли бы решился.

Аспенский отреагировал сразу и грубо:

– Я с дураками не связываюсь!

– Ну почему с дураками? – возразил Адаевский. – Он не глупый. Слабоват характером только. – Вздохнул и вернул разговор в прежнее русло: – Значит, ты окончательно решил отказаться от проекта! Я правильно понимаю?

Константин отрезал с металлом в голосе:

– Правильно! И закончим об этом! Не пытайся меня разубеждать! Если у тебя ко мне больше вопросов нет, то скатертью дорога. Я тебя не держу!

Анатолия возмутило, что Аспенский по-хамски выставлял его за дверь, явно лез на конфликт. Чутье, кажется, подводило Константина. Ведь конфликт мог обойтись боком именно ему. Стоило бы сейчас одернуть его, поставить на место, но Адаевский стерпел, не стал этого делать, решил посмотреть, что будет дальше. Поднялся со стула, произнес:

– Все же покумекай на досуге. Время есть. – И шагнул к двери.

Константин глянул неприязненно ему в спину и опустил глаза на договор.

Последнее время у Аспенского все шло наперекосяк. Семья расползалась по швам, бизнес сочился сквозь пальцы, как песок. Злость и раздражение точили изнутри.

В общем ворохе негодования из головы не выходила исчезнувшая дочь. Она, кажется, окончательно отбилась от рук.

Через два дня после отказа от проекта Аспенский в городе на улице увидел Валентина. Остановил машину. Валентин подошел. Константин на заднем сиденье авто прочно вдавил плотное тело в спинку, опустил стекло и властно спросил:

– Где Юлия?

Зять беспомощно пожал плечами:

– Не знаю.

– Что ты за мужик, если не знаешь, где шляется твоя жена?! – рявкнул Аспенский так, что прохожие стали оглядываться.

– Она свободный человек, – буркнул Валентин, запинаясь.

– Найди ее! – потребовал Константин. – А то я вам устрою такую свободу, что мало не покажется!

Валентин напрягся, голос задрожал, под мышками вспотело. Преодолевая робость перед тестем, он вытолкнул из себя:

– Ищите сами.

Отказ зятя взбесил Константина. Этот сопляк посмел противоречить ему! Что это? Неужели и тут он начал сдавать свои позиции?

Валентин, нагнув голову, уперто сопел и чувствовал, как под мышками намокла рубашка. Показалось, что тесть увидел темные разводы на синей ткани, и от этого Валентину становилось не по себе. Но еще и потому, что Юлия, как заноза, сидела в нем и болью отзывалась в душе. Даже Кристина не смогла до конца усмирить эту боль. После отъезда Юлии Кристина, как могла, удерживала Валентина возле себя. Он не отторгал ее, и уже это было для нее хорошо. Он старался с Кристиной разрушить магию Юлии, но безуспешно. И сейчас под властным взглядом тестя Валентин злился на себя, на жену, на Кристину и на Аспенского.

Тот заскрипел зубами, хлопнул дверцей автомобиля. Толкнул в спину водителя. Машина тронулась с места. Константина трясло от негодования. Вера в собственное могущество таяла на глазах.

Ему во что бы то ни стало нужно было найти дочь. Это желание было связано с договором, который привезли от Хавина. В нем Павел заложил норму отчисления части прибыли на личные счета Вероники и Юлии. Ну, почему Веронике, Аспенский понимал. Она, несомненно, произвела впечатление на Хавина и, возможно, попросила его. Однако ему было невдомек, как в договоре появилось имя Юлии. В этой странности он хотел разобраться.

Константин ехал по центральной улице, приближался к магазину Истровской. Увидал ее припаркованную машину. Решил заглянуть к Алле.

Последние события многое поменяли. И Алла теперь, с ее неимоверным желанием забраться в постель к Хавину, могла пригодиться Константину. В намечающемся противостоянии с Павлом можно было попробовать использовать ее с выгодой для себя. Посему теперь стоило примириться с нею. Хотя бы на время заключить перемирие.