Читаем Три белоснежных оленя [авторский сборник] полностью

Здесь, у небольшого озерка, в двухстах шагах от чума, в глубокой впадине, меня никто не видел: я расправил малицу, глотнул свежего воздуха, сунул в меховой мешок голову и, как и следовало ожидать, опять застрял в узкой горловине. Пот тёк с меня в три ручья, я пыхтел, злился, скрипел зубами, работал руками и подбородком и наконец увидел свет. Но радости не было: слишком дорого досталась победа. Я сдёрнул с себя малицу, опять накинул и снова занялся продеванием головы. Надел и сбросил. Не помню, сколько раз продолжалось это…

Через полчаса я подошёл к чуму.

— Всю шерсть выбил? — спросил хозяин, и узкие щёлки его глаз весело блеснули.

— Всю.

— Долгонько что-то!

— Так ведь шерсти было много.

— Худая, видно, малица. Лезет, как олень по весне.

— Худая… — согласился я.

Вот и всё. В обед я мгновенно сбросил малицу, и глаза у ребят на этот раз были строги и задумчивы. После обеда я так же легко надел малицу, и мы с бригадиром поехали в стадо, которое паслось в трёх километрах от стойбища.

В малице было тепло, уютно, удобно, и я до сих пор уверен, что никакая городская одежда никогда не заменит этой мудрой и простой одежды тундры — малицы.

Лебединое крыло

Всё было, как в настоящем стаде: одни — мальчишки-пастухи — как угорелые бегали с тынзеями;[2] другие — олени — хоркали, прыгали из стороны в сторону, увёртывались от летящих на них арканов. Пастухи хитрили: бежали наперерез оленям, пугали их криками и метко бросали тынзеи. Так ведут себя и настоящие оленеводы, когда им нужно поймать в стаде ездовых быков для нарт.

И вдруг в этой мешанине и суматохе раздался крик Женьки Канюкова:

— Упряжка!

И тотчас ребята забыли, кто из них пастух, кто олень. Женька показывал рукой на гребень зелёного холма: по нему бежала пятёрка серых, впряжённых в нарты оленей.

— Плохо бегут, — сказал мальчишка с царапиной на носу. — Или быки устали, или груз большой.

Скоро все увидели на нартах две фигурки. Собаки с лаем бросились навстречу упряжке. Вот упряжка обогнула озерцо, скрылась в лощине, вынырнула, и олени вынесли нарты к самым чумам. Ребята окружили их, замолкли, разглядывая нового человека.

— Чего вытаращились? — сказал пастух дядя Ипат, слезая с нарт. — Товарища вам привёз, чтоб не скучали.

— А нам и не скучно, — заявил мальчишка с косой царапиной на носу.

— Заткнись! — Женька замахнулся свёрнутым в моток тынзеем.

Низкорослый человек, сидевший на нартах с пастухом, сдвинул с головы капюшон малицы, и на ребят глянула краснощёкая девчоночья мордашка с любопытными карими глазами. Девчонка поправила на затылке чёрные косички с бантиками и оказала тоненьким голоском:

— Голова разболелась. Ехали, как по морю.

Женька заинтересовался:

— А ты что, по морю плавала?

— Плавала, — сказала девчонка. — Из Архангельска в Нарьян-Мар на «Юшаре». Как ударит волна, как качнёт, как подбросит вверх, а потом вниз, — голова кружится и болит. А здесь вместо волн — кочки.

— Это называется морская болезнь, — заметил Женька. — Я читал. А тебя звать-то как?

— Лена.

— А я Женька, — сказал он и с размаху кинул ей руку, как это делают взрослые, знакомясь.

Мальчишки захохотали, а Женька покраснел. И, чтоб приятели не заметили смущения, он засыпал её вопросами:

— Ты городская?

— Да, — грустно сказала Лена.

— И в тундре не была?

— Нет.

— И в чумах не жила?

— Не жила.

— А ещё ненка! — засмеялся мальчишка с поцарапанным носом.

Женька уже хотел дать ему подзатыльник, но девчонка не обиделась, и всё обошлось по-хорошему.

— Я в городе родилась, откуда же мне жить в чуме?

— В чуму, — поправил поцарапанный нос.

— Ой, сколько тут цветов! — вдруг вскрикнула Лена, оглянувшись, бросилась к небольшой лужайке, опустилась на колени и стала быстро рвать лиловые колокольчики и белые ромашки.

Собрав в пять минут целую охапку, она окунула в них лицо — оно сразу заблестело от росы — и засмеялась.

Женьке почему-то стало досадно.

— Да разве это цветы? — сказал он. — Остатки одни… Весной бы приехала — смотреть больно!

— Правда? — удивилась она.

Девчонка поровней уложила в букете цветы.

— А какое тут у вас небо! — неожиданно сказала она, закинув голову.

Небо было самое обыкновенное, и Женьке хотелось поподробней узнать её мнение об их небе.

— Какое? — спросил он.

— Синее-синее! У нас такого никогда не бывает.

— Ну, вот ещё!

— Честное слово! Как стёклышко. Ясное, лёгкое. А я думала, оно везде такое, как у нас.

Женька почесал затылок..

— А сколько тут озёр! Едешь, а они смотрят на тебя, как глаза, огромные глаза великана. Добрые такие и очень смелые.

Ни разу ещё не попадались Женьке такие девчонки. В стойбище их было пять. Они качали люльки, подвешенные на ремнях к шестам, бегали за хворостом, носили с озера вёдра с водой, шили пимы и паницы.[3] Это были свои, привычные девчонки, и он не замечал их; а эта Ленка была странная, не похожая на всех. И небо для неё особое, и обычные озёра кажутся великаньими глазами. А на цветы как налетела! Точно первый раз в жизни видит. И глаза у неё вырезаны как-то мечтательно, грустно, и они очень ясные, доверчивые: наверно, она никогда ещё не обманывала…

Перейти на страницу:

Все книги серии Книга за книгой

Похожие книги

Волчьи ягоды
Волчьи ягоды

Волчьи ягоды: Сборник. — М.: Мол. гвардия, 1986. — 381 с. — (Стрела).В сборник вошли приключенческие произведения украинских писателей, рассказывающие о нелегком труде сотрудников наших правоохранительных органов — уголовного розыска, прокуратуры и БХСС. На конкретных делах прослеживается их бескомпромиссная и зачастую опасная для жизни борьба со всякого рода преступниками и расхитителями социалистической собственности. В своей повседневной работе милиция опирается на всемерную поддержку и помощь со стороны советских людей, которые активно выступают за искоренение зла в жизни нашего общества.

Владимир Борисович Марченко , Владимир Григорьевич Колычев , Галина Анатольевна Гордиенко , Иван Иванович Кирий , Леонид Залата

Фантастика / Детективы / Советский детектив / Проза для детей / Ужасы и мистика