Три билета в кино

Я понимала: нужно прекратить смотреть, развернуться и сказать какую-нибудь нелепость, чтобы рассеять неловкость, но взгляд, будто без моего спроса, все блуждал, скользя по телу Сашки, бесстыдно, жадно и жарко. Пробежавшись взором по крепким бедрам, я отметила, что фигура его изменилась за два года. Он стал сильнее и основательнее. Почти мужчина. На ногах курчавились волосы, такие же, как на животе, и я вновь вернулась к созерцанию рыжей дорожки. Я хотела, чтобы полотенца не было. Мне казалось, что время остановилось в этом мгновении, меня окатило мурашками. Прошла секунда или две, час или неделя, пока я вот так стояла и разглядывала своего полуголого друга?

Усилием воли я оторвалась от его тела и заставила себя посмотреть ему в глаза. Я боялась увидеть там возмущение и удивление, но выражение его лица сделало напряжение в комнате почти ощутимым. Приоткрыв рот, Сашка замер с немного безумным видом. Он будто совсем не дышал, только сжимал и разжимал кулаки, словно пытаясь сдержаться. Глаза широко распахнуты, и в них было незнакомое выражение. Он раньше никогда так на меня не смотрел. Зрачки расширены настолько сильно, что красивые зеленые глаза казались темными и немного пугающими, хоть и завораживали меня так, что я застыла, ощущая… ощущая… Я… У меня не было названия этому чувству. Какая-то потребность завладела всем моим существом. Не отрывая от меня гипнотического взгляда, Сашка сделал шаг, приближаясь, и я почти-почти почувствовала, что эмоция внутри меня оформилась в.

Зацепившись ногой за валяющийся на ковре пододеяльник, Сашка рухнул на пол, нелепо взмахнув руками, разрывая зрительный контакт и напряженную вязь, что сплелась из нитей электричества, которое возникло между нами. Раздался грохот, а после сдавленные ругательства.

– Жеваный крот, Васа, – пробубнил он, барахтаясь в грязном белье. Я избегала смотреть на него. От падения полотенце могло и свалиться. – Ты чего тут делаешь?

– Постельное меняю, – передернув плечами, я сбросила с себя вязкое напряжение и поспешила на помощь Сашке. Бросив осторожный взгляд на друга, я заметила, что он придерживает полотенце, одновременно пытаясь выпутаться из плена пододеяльника. – Да лежи ты, не двигайся, порвешь сейчас всё!

– Я себе чуть конечности не поломал, – обиженно буркнул он, выпутываясь из хватки коварного белья. – А тебя волнует только, целы ли тряпки.

Я выхватила из-под него постельное, опасаясь, что он заметит кровь, и поспешила в ванную, показав Сашке язык. Он ответил мне неприличным жестом. Сводящее живот сладкое электричество между нами было забыто.

В ванной я загрузила стиральную машину, пытаясь перевести дух. Что это было, Василиса? Ты с ума сошла? Держи свои грязные фантазии при себе. Я мельком бросила взгляд в зеркало, пока стиралка набирала воду. Щеки раскраснелись, и вид был воровато-всклокоченный. Глаза лихорадочно блестели. Я заметила, что на шее учащенно бьется жилка, и постаралась дышать глубоко и размеренно.

– Эй, ты чего там, померла? – раздался за дверью голос Сашки. – Мне в универ надо собираться.

– Ты тут торчал почти час, – рявкнула я, распахивая дверь.

– А ты чего не в школе вообще? Я думал, ты уже ушла! – возмущенно спросил он. Пока я разбиралась со стиркой и своими чувствами, друг успел натянуть джинсы и футболку. Меня затопила необъяснимая злость.

– Женские дни! – зарычала я, отпихивая его в сторону, и, громко топая, направилась в комнату.

Возмущенно пыхтя, заправила постель и завалилась в чистую, пахнущую свежестью кровать. Я ненавидела себя за все эти пугающие чувства и нелепые мысли, которые меня посещали. И, словно недостаточно было того, что я настолько испорчена, чтобы вздыхать по Женьке, так еще и Сашей не гнушалась. Иногда мне казалось, что отчим был абсолютно прав и где-то глубоко внутри я была порочной. Заслужила все плохое, что случилось со мной, – но даже это ничему не научило. Грязная часть меня хочет разрушить все, что есть хорошего в жизни.

Так, разрываемая жалостью и ненавистью к себе, я не заметила Сашку, который зашел в комнату уже полностью собранный и сел на свою кровать напротив меня. Стыдливо вздохнув, я спрятала голову под подушку, которую Сашка тут же попытался отобрать. Несколько секунд я сопротивлялась, а потом выпустила подушку из рук, но голову не подняла.

– Васа, ну посмотри на меня, – Сашкин голос звучал покаянно. Боже, что я за свинья. Наорала, психанула, а он еще себя виноватым чувствует.

– Все хорошо. Прости, что набросилась, – я подняла голову и наткнулась на сведенные брови и умоляющее выражение лица. Не удержавшись, я фыркнула: – Честное слово, если ты раскроешь глаза чуть шире, будешь прямо как Луна из «Сейлор Мун»!

Сашка довольно улыбнулся – скорее всего, он сделал эту моську специально, ведь знал, что я не пропускаю ни одной серии мультфильма и обожаю эту сладкую кошку, – и, чмокнув меня в макушку, умчался в университет. А я осталась лежать в кровати, перескакивая с ненависти на жалость к себе и обратно.