Три билета в кино

– Это перевод Григорьевой и Грушецкого, – прокомментировала подруга, – насколько я знаю, – она выделила голосом эту фразу, – ты его давно хотел!

Я бережно перебирал книги. Она нашла другой перевод моего любимого «Властелина колец», запомнив, как я жаловался, что имеющийся у меня не совсем полный, а походит скорее на пересказ.

– Не пойму, конечно, чего ты так взъелся на Муравьева, – хихикнула Васа, будто забыв о разворачивающейся минуту назад войне, – по-моему, «Торбинс» звучит получше, чем «Сумникс».

– Да у Муравьева неполный перевод, – встрял Жека, и я кивнул, соглашаясь, продолжая гладить книги.

– Спасибо, Васа, – пробормотал я.

Ольга недоуменно переводила взгляд между нами троими. Ей было невдомек, что вообще происходит. Именно, идиот! Это потому, что она не знает тебя! Теперь я хотел только одного: чтобы однокурсница исчезла с нашей кухни. Ей тут не место.

– Можно просто прочитать Толкина в оригинале, – прокомментировала Оля.

– Василиса не читает на английском, – мне казалось, что это все объясняет, но однокурсница удивленно уставилась на меня.

Что непонятного-то? У нас троих всё общее. Зачем мне что-то, чем Васа или Жека не смогут пользоваться? Но объяснять это я не стал, а просто протянул руку за Жекиным подарком. Он типа недоуменно приподнял брови, и я пнул его под столом.

– Ох уж эти пинки, – театрально закатил глаза друг. Никогда не замечал за ним такого поведения. Он повернулся к Ольге и заговорщицки прошептал: – Весь вечер меня втихаря лупит.

– Заткнись и гони мой подарок! – я снова его пнул.

Жека с широкой улыбкой на лице протянул мне сверток в такой же газетной бумаге, как и у Василисы.

– В рот компот! – разорвав бумагу, я обнаружил двухтомник «Войны мага». – Чува-а-ак, ты знаешь как меня порадовать! – с широкой улыбкой я протянул Жеке сжатый кулак, и он ткнул в него своим, довольно ухмыляясь.

– Теперь наш общий, общий открывай! – Василиса подпрыгивала на стуле, как заводная игрушка. Всё ехидство и деланое гостеприимство исчезли, и передо мной снова была Васа, которую я любил.

Уже в четвертый раз за вечер я разорвал упаковку. За всю жизнь столько подарков не получал, а впереди еще праздничный штрудель, который мне обещали. Сквозь прорехи в газетной бумаге показалось изображение, но я не придал этому значения, думая, что они просто использовали первую попавшуюся коробку. Но, подняв картонную крышку, я потерял дар речи.

– Йогуртовый торт! – мне хотелось выбрать слова покрепче, но я сдержался. – Вы ополоумели на хрен!

Васа с Жекой расплылись в одинаковых довольных улыбках. Из коробки на меня смотрел музыкальный центр.

– Есть проигрыватель дисков, кассет, радио и даже можно вставить батарейки и взять с собой! – возбужденно затараторила Василиса.

Отшвырнув бумагу, я встал из-за стола и, подхватив подругу под мышки, поднял ее со стула и крепко обнял. Она с тихим вздохом угнездилась под моим левым боком, а свободную правую руку я протянул Жеке, приглашая его разделить обнимашки. Блин, откуда они узнали? Я мечтал об этом центре весь прошлый год, обещая себе выделить из бюджета средства к лету. Радостно смеясь, я обнял друзей. Сжимать их в объятиях – лучшее чувство на свете. Не помню, чтобы мы вот так по-настоящему долго обнимались, впечатываясь в тела друг друга. Обычно это были короткие дружеские объятия. Сейчас же я застыл в этом моменте, впитывая тепло их обоих, и мне было насрать, насколько больным ублюдком я выглядел.

Раздался деликатный кашель, и мы оторвались друг от друга, возвращаясь к столу. Ольга по очереди смотрела то на меня, то на Василису, то на Жеку. В ее глазах было какое-то новое выражение. Я почувствовал некоторую неловкость, будто меня застали за дрочкой.

– Может, перейдем к десерту? – я преувеличенно бодрыми движениями принялся перекладывать подарки на подоконник, чтобы освободить стол.

Василиса сразу же засуетилась, гремя чашками, Жека рванул ставить чайник.

– Знаете, мне пора, я думаю, – Ольга поднялась из-за стола. – Уже довольно поздно, не хотелось бы в ночи идти по своему району.

– Уходишь? – Жека притворно огорчился, но все же не удержался от шпильки в адрес девушки. – Даже чаю не попьешь?

– Ужин был очень вкусным, – игнорируя слова друга, Ольга повернулась к Васе. – Спасибо большое, Василиса! Уверена, что штрудель на высоте, но мне правда пора.

Подруга даже растерялась от такой учтивости и стала смущенно предлагать завернуть десерт с собой. Но Ольга вежливо отказалась. Зыркнув зверем на Жеку, я начал собираться, чтобы проводить однокурсницу до метро.

Некоторое время мы шли в полном молчании. Ольга все так же держала меня под руку, но больше не прижималась. Я просто смотрел, как мои грубые ботинки месят подтаявший снег, превращая его в кашу.

Почти у самого метро девушка подала голос:

– Ты ведь в курсе, что они тоже неровно к тебе дышат?

– Че-е-его? – я опешил.

– Говорю, что не только ты неравнодушен к своим… друзьям, – сказала она с заминкой. – Они тоже неровно к тебе дышат. Оба.

Ольга остановилась и внимательно посмотрела на меня. Я совершенно обалдел, впервые в жизни не зная, что сказать.